- …я все же рассчитывал на ее приданое, чтобы окончить строительство сторожевой башни Хэбина и других укреплений заставы.
- Как! – Неприятно удивился император. - Разве ты еще не восстановил заставу?
И разговор ушел в другую от опасной темы сторону.
- Основные работы закончены, ваше величество. Но осталось достроить жилые помещения и как следует укрепить стены. Впереди зима и…
- Довольно!
Неизменная тень императора, евнух Фань, что стоял у трона, чуть шевельнулся, выдавая тем свою тревогу и неодобрение. Неужели Ся неведомо насколько скуп император? Однако Ся следовал золотому правилу чурджэней: хочешь получить желаемое, проси больше.
Недовольно морщась, император, прохаживаясь взад-вперед, решал непростую задачу: он не мог позволить обделить и обидеть молодого генерала, что держал едва ли не самый беспокойный рубеж империи – Северную границу, но и расстаться с состоянием семьи Минь, что пополнило его казну, было выше сил.
Евнух Фань и Ся наблюдали за ним с напряженным вниманием. Евнуху Фань было хорошо известно, что император легко поступиться своим расположением и участием, когда-то выказанное, в угоду денег. Но Ся был готов к любому решению владыки. К демонам богатство Минь, лишь бы отпустили к нему жену, а на укрепление крепости и противоосадные орудия сам отыщет средства, разграбит стойбище немирного племени, в конце концов.
- И так, - обернулся к ним император.
Евнух Фань и Ся тот час выпрямились, отогнав собственные мысли и обратившись во внимание.
- Твои заслуги передо мной и империей доказали твои верноподданнические чувства, Чжэн Ся. В то время как в лоне семьи Минь зрел подлый заговор, ты с отвагой бился с чурджэнями и никаким образом не имел связи с предателями.
Сяхолодея, вспомнив те письма, которыми засыпал Ли Эр.
- Потому повелеваю отпустить твою законную супругу под твое строгое и неусыпное внимание.
Ся с трудом удержался, чтобы тут же не рухнуть на колени в порыве благодарности. Слезы душили его, и он кое-как дослушал указ императора.
- В виду преступления семьи Минь их имущество, как и наследство госпожи Ся не может быть возвращено обратно. Что касается расходов и нужд заставы Хэбин, то они будут выделены из казны.
- Ваша милость безгранична! – опустился на колени Ся, стукнувшись лбом о мраморные плиты пола.
- Евнух Фань.
- Ваше величество? – тот час отозвался старик.
- Вели освободить госпожу Ся.
- Да, ваше величество.
Низко кланяясь и пятясь к дверям, евнух и молодой военачальник, покинули императорский кабинет. За дверью Ся, переведя дух, последовал за Фанем в сложных дворцовых переходах, то и дело, сдерживая широкий шаг, чтобы не обогнать семенящего впереди евнуха. И когда евнух остановился перед дверьми, обитыми стальными листами с массивными заклепками, требовательно стукнув в них металлическим кольцом, с той стороны тотчас открыли одну из створок и стражник без всяких вопросов пропустил их в тюремный двор. Пройдя его, евнух и молодой военачальник вошли под темные сырые своды каземата. Но прежде чем спуститься по крутым выбитым в камне ступеням, Ся двумя шагами нагнал Фаня и, вложив в его руку серебро, спросил:
- Как случилось, что семью Минь обвинили в измене? Я всегда считал тестя боязливым и недалеким человеком, не способным даже помыслить о столь чудовищном преступлении.
Когда слиток серебра исчез в широком рукаве, евнух Фань сказал мягким высоким голосом:
- Вы правы, никто не ожидал подобного от осторожного вельможи Минь.
Они начали спускаться по лестнице, освещенной через каждые десять шагов горящими смоляными факелами вставленными в бронзовые кольца. Приподняв полы жесткого парчового одеяния, евнух, осторожно спускаясь за Ся по крутым ступеням, рассказывал:
- Вельможа Минь зная свою не способность предугадать какую бы то ни было интригу, не умея принять нужную сторону, никогда не осмеливался предпринимать собственных шагов, строго держась указов его величества, за что и был ценим императором. Потому его величество не поверил, когда на Минь донес его сын.
- Что? – Остановился пораженный Ся. – Младший Минь… донес на собственного отца?
- Именно так, - закивал евнух, тряся дряблыми щеками и отвисшим подбородком, очень похожий сейчас на с упоением сплетничающую кумушку средних лет. – Всей столице известно как неохотно младшая барышня Минь шла наложницей к старому жилистому с козлиной бородой вельможе Еи. Да и пахло от него как от козла, - сморщил широкий нос евнух Фань. – А какую безобразную сцену учинила она вашей супруге, когда отец объявил, что отдает ее наложницей к Еи. Но согласитесь, что это очень даже хорошая партия для дочери наложницы. Вельможа Еи приметил вашу своячницу еще на том злосчастном пиру, когда ее матушка так уронила себя в глазах императора.