Однако все это ничего не значило для младшей Минь, она топала ногами, визжала от ярости и, указывая на старшую сестру, кричала отцу, что это она все подстроила, и что отец как всегда несправедливо обошелся с ней. Рассказывают так же, что перед тем, как отвезти младшую дочь в дом ее будущего господина, ей было разрешено повидаться с искалеченной рабыней - ее матерью. Поначалу думали, что батоги вразумили эту злосердную женщину, потому что после разговора с ней, младшая Минь притихла и стала покладистой. Чтобы сгладить и облегчить обидное положение сестры, с радушного разрешения Еи, к ней повадился ходить ее братец. Говорят, они частенько сидели со свояком за партией в го и допоздна обсуждали поэзию. А ваша жена уже было собралась в дорогу, чтобы отбыть к вам, как последовавшие на следующий день аресты, потрясли весь Лиян.
Накануне императору поступил донос, переданный ему розыскным ведомством, в котором говорилось, что вельможа Еи ведет тайную переписку с царством Вэй, намереваясь свергнуть императора Тан. Начались аресты и допросы. О, не тревожьтесь, нежных барышень Минь не коснулось ни одно из пыточных орудий, так как у императора возникли сомнения в столь чудовищном обвинении. Но когда пришли за бывшей наложницей Минь, она на глазах у стражников приняла яд. Сам Минь под пытками путался, то признаваясь в измене, то отрицая свою вину, пока не сообразили, что он выгораживает сына, которому повезло меньше всех.
Дело в том, что у Еи действительно нашли письма из Вэй, а поскольку младший Минь со свояком все время проводили вместе, то он, разумеется, не мог не знать о заговоре. Его величество милостиво отнесся к господину Минь, выжившему из ума от пыток, даровав ему смерть от яда. А вот его сыну отрубили голову.
Ся вздрогнул, вспомнив миловидного, капризно утонченного Минь, которому суждено в загробной жизни так и не узнать себя.
- Император проявил к нему такую жестокость из-за того, что молодой Минь посмел оговорить отца. Непростительный грех! Младшая Минь во всем призналась. Она рассказала, что намеренно донесла на мужа, зная от матери о тайной связи Еи с Вэй. Она же нашла у него доказательства сей изменнической связи. Младшая Минь призналась, что так поступить с мужем ее побудило то, как мерзко он обошелся с ней в брачную ночь, и после всего, что она вытерпела от него, Еи посмел отказать ей сделать своей законной супругой. Тогда-то она решилась на месть, вспомнив, что поведала ей об Еи ее мать. Порочная женщина и чрево ее порочно, - с осуждением покачал головой евнух, после чего продолжал свой страшный рассказ. – Лекари нашли, что младшая Минь уже до ареста была больна нервной горячкой. Она со всеми бранилась, всех оскорбляла и в чем-то обвиняла. Из-за болезни ее не казнили, а отправили рабыней в публичный дом. Не представляю, как она уживается там, при ее-то характере, с остальными цветочками.
- А моя жена? – Тревожно спросил Ся то, что все это время рвалось с его языка беспокойным, едва сдерживаемым вопросом.
- Госпожа Ся не пролила ни слезинки. Когда ее спрашивали, почему она не предается горю, не оплакивает казненного отца и брата, она неизменно отвечала, что ни отец, ни брат, ни сестра, ни наложница Минь не виновны, и ей самой не в чем оправдываться.
Ся закусил губу. Она отвечала как жена военачальника, так как он учил ее в ночь перед их расставанием. У самых казематов Главного евнуха и князя Ся с почтительными поклонами встречали тюремщики.
- Генерал Ся за супругой, - коротко объявил евнух, важно показывая императорскую нефритовую бирку.
Трое тюремщиков переглянулись, и двое младших чинов тот час почтительно отступили, давая визитерам пройти. Старший из тюремщиков взглянув на высокого хмурого военачальника, растерянно пробормотал:
- Генерал… только…
Отодвинув евнуха, Ся шагнул к шарахнувшемуся от него тюремщику, нависнув над ним.
- Барышня Ся… - еще больше робея, промямлил тюремщик. – Она… узнав о смерти отца и брата… отказывается принимать пищу… пройдемте за мной, - наконец услужливо пригласил он.
Но Ся больше его не слышал, оглохнув от обрушившейся на него паники. «Уморили!» - чуть не бежал он вдоль сырых вонючих казематных решеток, откуда доносились болезненные стоны, вздохи страданий, да звяканье цепей. Старший тюремщик едва поспевал за быстро шагавшим Ся.
- Последнее узилище слева, господин! - Крикнул он ему вдогонку, не в силах нагнать его.