Ему хотелось немного успокоиться и остыть. Все же прав его величество, уверявший накануне, что новые впечатления хоть немного, но отвлекут от страшной потери. Ся усмехнулся. Император пообещал, что молодой князь обязательно вернется в Приграничные земли, хотя бы для того, чтобы поквитаться с убийцами семьи и восстановить заставу Хэбин. И он знал, что с наследством Минь или без него, с женой или один, но вернется в Приграничье в любом случае. Минь никогда не станут его семьей, как и этот слишком тесный для него город с его бестолковой толчеей, не станет ему родиной.
Добротные дома с высокими глухими оградами и резными воротами, храмы-пагоды под изогнутыми кровлями, процессии буддистских монахов, множество лавочек и громогласные зазывалы, уличные акробаты и попрошайки, питейные заведения и чайные дома. На все это он смотрел как провинциал с открытым любопытством, на него тоже глазели, в основном девушки, что смущало и беспокоило его. Нагулявшись вдоволь и успокоив свое недовольство, он направился в сторону усадьбы Минь, когда через три дома от нее, его внимание привлекла женская фигура в широкополой соломенной шляпе со спускающейся с нее длинной вуалью, укрывавшей лицо незнакомки. Ся усмехнулся. Могла бы не таиться и не прятать лица, ее и так узнают по круглой фигуре. Хотя Ли Эр, как и он направлялась к усадьбе, она не пошла к воротам, а к удивлению Ся, свернула в тесный соседний проулок.
«Верно, - фыркнул молодой муж, - чтобы тайком сбегать из дома, необходимо иметь тайную лазейку». Не сокращая расстояния между ними, он продолжал следовать за Ли Эр. Так и есть! Безлюдный проулок выводил к задам усадьбы Минь, где каменная ограда сменялась деревянной, не менее высокой и добротной, что шла за хозяйственными постройками. Оглядевшись, но не увидев вовремя отпрянувшего за угол ограды Ся, Ли Эр сдвинула одну из досок и с трудом протиснулась в открывшийся между ними зазор.
«А ведь из приличной семьи», - усмехнулся Ся, покачав головой, не без одобрения наблюдая, как она пролезает в потайной лаз. Подождав немного, Ся скользнул в него вслед за нею и в кустах магнолии перехватил Ли Эр, до смерти напугав ее своим неожиданным появлением.
Глава 5
Когда девушка, узнав его, успокоилась Ся кивнул в сторону лаза.
- А-а… - беспечно отмахнулась Ли Эр. – Меня здесь все шпыняют за лишний кусок, потому что я толстая. А что толстым теперь и кушать совсем не надо? – Тихо возмущалась она. - Потому за общим столом ем мало, чтобы не донимали замечаниями.
То, что она ему сейчас говорила, ничего не разъясняло, и он снова кивнул в сторону лаза, требуя объяснения. Они так и стояли в кустах магнолии.
- Ты мой муж, - понизив голос, начала Ли Эр. – И тебе я открою свой секрет, ты, ведь, даже если и захочешь, все равно ничего не скажешь батюшке. Другие про то ничего не знают… Ой, ты ведь не думаешь, что я тебе изменяю? Кто на такую как я позариться? – хихикнула она. – Я тайком хожу в таверну дядюшки Цзя, чтобы учиться у него стряпне… Ты же будешь меня туда отпускать, да? Я тут вот что подумала: раз ты привез с собой прах родных, то нужно отнести их урны в храм.
Ся кивнул, пытаясь свыкнуться с ее манерой перескакивать в разговоре с одного на другое.
- Хочешь, отвезем их завтра в монастырь Снежных Облаков, я поклонюсь Будде и снова попрошу благословить наш брак.
Ся кивнул. На следующее утро, прежде чем они отправились в монастырь, ему поднесли с утренним рисом какую-то кисло острую гадость, которую он, не моргнув глазом, сжевал под насмешливые взгляды свояка и своячницы, под неприязненным их матушки-наложницы, невозмутимым господина Минь и сочувственными взглядами прислуги. Это было одно из обязательных испытаний молодожена. Небо, если бы эти Минь знали, как подшучивали порой над ним его братья! И Ли Эр не стоило так откровенно переживать за него. Она даже пошла красными пятнами, то и дело, бросая сердитые взгляды на сестру и брата, не без основания полагая, что это их проделки. После прошедшего испытания молодая пара отправилась в монастырь Снежных Облаков.
Там сделав богатые подношения, они помолились предкам Чжэн Ся. Аромат ладанных палочек, пение монахов, что стояли службу, бормоча молитвы по погибшим и отбивая поклоны, успокаивало молодого человека, как и тихий перезвон медного колокольчика, ловивший малейшее дуновение ветра. Хаос гнева и обиды, царивший в его душе улегся, и он почувствовал странное, уже позабытое умиротворение. Рядом молилась его жена и, пожалуй, впервые после гибели семьи, он почувствовал, что не одинок. Все это давало веру в то, что его безвременно погибшие родные одобряют брак младшего из рода Ся, поддерживая его дух, придавая уверенность и отвагу жить дальше и завершить задуманное.