— Несколько лет назад, э-э… сколько именно, я не помню, я ещё не был капитаном отряда Ночных Ястребов, я случайно обнаружил это. Обсудив с Дейли, которая тогда только недавно стала Потусторонней, мы немедленно доложили в Святой Собор. Мне приказали хранить молчание и предоставили два выбора. Хех, именно поэтому объясняю я, а не Дейли. Кто раскрыл, тот и отвечает. Первый выбор — делать вид, что ничего не знаю, как и большинство капитанов и диаконов, и позволить Святому Собору и дальше распоряжаться останками Потусторонних, умерших естественной смертью. Второй — мне предоставили особый, простой ритуал и соответствующие техники, позволяющие в течение определённого времени поглощать предметы, образовавшиеся из скопления черт. Хм, это применимо только к моему собственному пути, к равной мне или более низким Последовательностям. Это усиливает мои Потусторонние черты и делает меня сильнее. В способностях, связанных со снами, я сейчас не уступаю шестой Последовательности. Именно поэтому я и решился противостоять Шаррон.
— Вот оно что… бывают же такие вещи… — медленно выдохнул Клейн.
Он наконец понял, почему раньше, как бы ни ломал голову, не мог найти разумного объяснения. Ему просто не хватало исходных знаний, которые не восполнить никакими догадками.
Хм, это вполне соответствует так называемому Закону Сохранения Черт… Если постоянно накапливать черты, не перейдёт ли количество в качество? — рассеянно подумал Клейн.
Взглянув на него, Данн горько усмехнулся:
— Я выбрал второй путь, но не для того, чтобы стать сильнее. Если бы я хотел силы, то скорейшее переваривание зелья и продвижение по Последовательностям было бы лучшим и самым прямым способом.
— Да, — искренне согласился Клейн. — Накопление черт одной и той же Последовательности, равной или более низкой, хоть и усиливает, но, вероятно, повышает и риск потери контроля?
Данн серьёзно покачал головой:
— Вовсе нет. Это останки обычного Потустороннего, а не того, кто потерял контроль. Хм, узнав о Методе Актёра, я пересмотрел этот вопрос и понял, что это затрудняет переваривание.
— Тогда почему вы продолжаете? — в изумлении спросил Клейн.
Данн сунул правую руку в карман, ища трубку, но вспомнил, что оставил её в кабинете.
Он с самоиронией покачал головой:
— Я же сказал, я поглощаю их останки не для того, чтобы стать сильнее.
Сказав это, он сделал паузу. Его взгляд расфокусировался, устремившись на синеватый свет газовой лампы напротив.
— Они все были моими товарищами… — тихо произнёс он. — Мы многое пережили вместе, вместе сражались с тварями из тьмы и безумными культистами. Кто-то спасал меня, я спасал многих из них. Мы ходили по тихим ночным улицам, мы сражались там, где никто не видит, мы противостояли опасности, мы прикрывали друг другу спины. Мне их очень не хватает. Я помню, как малыш Итер после своей первой опасной миссии сорвался и разрыдался. Я помню Аделаида, хех, он отец Розанны, он однажды заслонил меня своей рукой от злого проклятия. Я помню Доун, девушку с улыбкой, тёплой, как утреннее солнце, она всегда молча записывала всё, что с нами происходило. Я помню Коэнли, хоть он и был невысок, но многое умел: играл на семиструнной цитре, пел, рассказывал истории, был большим поэтом, чем Леонард… Мне их очень не хватает. Я хочу и дальше сражаться плечом к плечу с ними, вместе противостоять тварям из тьмы, вместе казнить этих безумных культистов, вместе защищать Тинген. Поэтому я и выбрал поглощать то, что они оставили.
В серых глазах Данна, казалось, блеснул огонёк. Его обычная сдержанность и серьёзность в этот момент дали трещину.
Он слегка улыбнулся и продолжил:
— В моих снах они всё ещё со мной. Аделаид любит читать, вечно сидит в солярии с книгой. Он каждый раз просит меня взяться за Розанну, чтобы она быстрее повзрослела. Из-за этого Розанна вечно жалуется, что я становлюсь всё больше похож на её отца, и очень меня боится. Малыш Итер — непоседа, каждый день ходит в лес на охоту. Доун всегда стоит у окна своей спальни и смотрит, как мы разговариваем. А Коэнли, который только присоединился к нам, смастерил себе семиструнную цитру и сидит, играет и поёт… Мне их очень не хватает.
— Капитан… — вырвалось у Клейна. Он чуть не прослезился и, чтобы скрыть это, потёр глаза, мысленно выругавшись: «Чёрт побери, капитан, вы же меня на слёзы пробиваете…».
Но теперь я хотя бы понимаю, почему ваш прогресс в Методе Актёра так медленен… — он беззвучно вздохнул.
— Жаль, что Старый Нил умер, потеряв контроль, а то бы он доставил нам немало весёлых минут, — Данн отвёл взгляд и потёр переносицу.