Инстинктивно Клейн вернулся сюда.
Сделав шаг вперёд с лёгкой радостью, он вдруг замер и горько усмехнулся, пробормотав с самоиронией:
— Если я сейчас постучу, Мелисса, наверное, тут же упадёт в обморок… А Бенсон от нервов начнёт терять волосы, а потом будет убеждать меня успокоиться, именем курчавого павиана…
Покачав головой, Клейн бросил долгий взгляд на знакомую дверь и пошёл в сторону Железного Креста.
Так даже лучше, так даже лучше… Мои будущие дела их не коснутся… Компенсации от отряда Ночных Ястребов и полицейского управления наверняка хватит, чтобы они жили стабильной жизнью среднего класса, даже если Мелисса не найдёт работу, а Бенсон её потеряет…
Пройдя ещё немного в молчании, Клейн почувствовал усталость. Но, будучи «мертвецом», у него не было ничего, кроме одежды, топазового кулона и Медного свистка Азика — ни фунтов, ни сулов, ни пенсов.
— Может, дунуть в свисток, отправить письмо господину Азику, чтобы он поскорее меня выручил? — Клейн невесело усмехнулся. — Ладно, пока не буду с ним связываться. Возможно, Инс Зангвилл всё ещё тайно за ним наблюдает. Когда придёт время, тогда и найду его… Как «старый монстр», проживший не одну жизнь, тысячи лет, он, наверное, поймёт, что такое «воскрешение из мёртвых»… Хм, сегодня не так уж холодно, найду где-нибудь укромное местечко, переночую, а завтра утром пойду в тингенский филиал Баклундского банка и сниму деньги со своего анонимного счёта.
Из-за недавних событий он так и не успел провести дальнейшие эксперименты с «жертвоприношением», и триста золотых фунтов на его анонимном счету остались нетронутыми.
Этого хватит надолго… Завтра куплю газету, посмотрю, какой сегодня день… Раз от мисс Справедливости и остальных нет новых молитв, значит, я ещё не пропустил собрание… — размышляя, Клейн нашёл защищённый от ветра угол, сел, снял пиджак, укрылся им и, прислонившись к стене, заснул.
Проспал он недолго. Его разбудил толчок. Он увидел полицейского с короткой дубинкой.
Одна V-образная нашивка на погоне, самый низший чин… — Клейн бросил взгляд и определил его ранг.
Полицейский злобно сказал:
— Здесь спать нельзя! Улицы и парки — не место для сна таким ленивым бездельникам, как вы! Это предписывает Закон о бедных!
Вот как? — Клейн замер. Учитывая его щекотливое положение, он не стал спорить.
Он взял пиджак и снова пошёл по улице, бродя до самого рассвета.
Вскоре он, опустив голову, вошёл в тингенский филиал Баклундского банка, где открывал счёт, и с помощью заранее установленного «пароля» снял двести фунтов наличными. Оставшуюся треть «вклада» он оставил на счету на всякий случай.
Произнося в качестве пароля заклинание на древнем гермесском, Клейн, конечно же, услышал «молитвенный голос».
Затем он потратил в общей сложности тридцать восемь фунтов на два официальных костюма, две рубашки, двое брюк, две пары кожаных ботинок, два галстука-бабочки, четыре пары носков, а также на зимнюю одежду: два двубортных шерстяных пальто, два однотонных свитера, двое тёплых брюк. Кроме того, он купил трость, кошелёк и кожаный саквояж.
Сделав всё это, Клейн снял номер в гостинице, чтобы принять ванну и переодеться. Затем, чтобы избежать возможных встреч со знакомыми, он нанял экипаж и поехал прямо на вокзал паровых локомотивов, по пути купив газету и убедившись, что сегодня воскресенье.
От Тингена до Баклунда на паровом локомотиве ехать всего около четырёх часов. Роскошный первый класс стоил три четверти фунта, то есть пятнадцать сулов, второй — десять сулов, полфунта.
Переполненный и очень неудобный третий класс был довольно дешёвым — всего пять сулов.
Клейн, подумав, купил билет на двухчасовой поезд, во второй класс.
С билетом в руке и саквояжем Клейн нашёл свободное место в зале ожидания. Было чуть больше девяти утра.
Он очень радовался, что в Королевстве Лоэн ещё не было строгой системы регистрации по месту жительства. Для подтверждения личности достаточно было предъявить счета за воду, газ и аренду за три месяца, а купить билет на паровой локомотив было и того проще — плати и езжай.
Сидя в зале ожидания и думая о том, что днём он покинет Тинген и отправится в столицу, в Баклунд, Клейн почувствовал пустоту в душе.
Он вспомнил свою сестру, которая стала ему как мать, своего брата, любившего саркастические шутки, вспомнил, как они втроём объедались до отвала и, развалившись, не могли пошевелиться…
Одна за другой проносились картины. Клейн вдруг усмехнулся, но смех получился каким-то болезненным. Он вспомнил черепаху Мелиссы по кличке Кукла, вспомнил плачевное состояние волос Бенсона.