Вскоре Клейн подошёл к лестнице и, поднимаясь, увидел того самого священника, стоявшего в тени у входа.
Они встретились взглядами, но не обменялись ни словом. Священник молча отступил, уступая дорогу.
В полной тишине Клейн вернулся в главный молитвенный зал. Свет, проникавший через круглые отверстия за алтарём, был всё так же чист, в зале царили всё те же полумрак и покой, а у исповедальни по-прежнему стояли мужчины и женщины, хотя их стало значительно меньше.
Подождав немного, Клейн с тростью и газетой в руках, словно ничего не произошло, покинул главный молитвенный зал и вышел из Собора Святой Селены.
Едва оказавшись на улице под ярким солнцем, он снова ощутил знакомое чувство, что за ним наблюдают, словно он — добыча, за которой следит ястреб.
Внезапно в его голове возникло сомнение:
Почему преследователь не пошёл за мной в собор? Даже если бы он это сделал, я всё равно мог бы незаметно исчезнуть, воспользовавшись полумраком и помощью священников. Разве ему было бы трудно притвориться молящимся и продолжить слежку? Он же не делал ничего плохого, мог бы войти открыто. В чём проблема? Если только у него нет тёмного прошлого, и он не боится Церкви, не боится епископа, зная, что у того могут быть сверхъестественные способности… В таком случае, версия с частным детективом становится очень маловероятной…
Фух! — Клейн выдохнул, чувствуя, как напряжение спадает. Он спокойно пошёл дальше и свернул на Зотлэнд-стрит.
Он остановился перед старым зданием с обветшалыми стенами. Номер дома был «3», а на вывеске значилось: «Зотландский стрелковый клуб».
Подвальный тир полицейского управления был частично открыт для публики, чтобы зарабатывать дополнительные средства.
Как только Клейн вошёл внутрь, ощущение слежки тут же исчезло. Воспользовавшись моментом, он показал свой значок Отдела специальных операций портье.
После короткой проверки его проводили в подвал, в небольшой закрытый тир.
— Десятиметровая мишень, — коротко бросил Клейн портье и, достав из наплечной кобуры револьвер, вынул из кармана коробку с патронами цвета латуни.
Внезапная слежка пробудила в нём жажду самозащиты, поборовшую прокрастинацию, и он с нетерпением пришёл попрактиковаться в стрельбе.
Щёлк!
Когда портье ушёл, он откинул барабан, высыпал серебряные демоноборческие патроны, а затем взял обычные, цвета латуни, и один за другим вставил их в каморы.
На этот раз он не стал оставлять пустую камору для предотвращения случайного выстрела. Он также не снял пиджак и шляпу, желая тренироваться в своей обычной одежде. Ведь в случае опасности у него не будет времени кричать: «Подождите, дайте мне переодеться во что-нибудь поудобнее».
Щёлк!
Клейн защёлкнул барабан и прокрутил его большим пальцем.
Внезапно он двумя руками вскинул револьвер, нацелившись на десятиметровую мишень.
Но он не стал торопиться стрелять, а вместо этого сосредоточенно вспомнил свой неудачный опыт стрельбы на военных сборах, основы прицеливания и то, что у оружия есть отдача.
Шурх! Шурх!
Под шорох одежды Клейн снова и снова отрабатывал прицеливание и правильный хват, сосредоточенный, как школьник на выпускном экзамене.
После нескольких повторений он отошёл к стене, сел на мягкую скамью, отложил револьвер и, помассировав руки, немного отдохнул.
Потратив несколько минут на анализ, Клейн снова взял револьвер с деревянной рукояткой и медным барабаном, подошёл к огневому рубежу, принял стандартную стойку и нажал на спусковой крючок.
Бах!
Его рука дёрнулась, тело слегка откинуло назад, и пуля прошла мимо мишени.
Бах! Бах! Бах!
Усвоив урок, он стрелял выстрел за выстрелом, на практике осваивая ощущения, пока все шесть патронов не закончились.
Начал попадать в мишень… — Клейн снова отошёл и, сев, перевёл дух.
Щёлк! — Он откинул барабан, и шесть гильз со звоном упали на пол. Затем он с невозмутимым видом зарядил оставшиеся патроны.
Размяв руки, Клейн снова встал и, анализируя предыдущие выстрелы, вернулся на огневой рубеж.
Бах! Бах! Бах!
Выстрелы эхом разносились по тиру, мишень раскачивалась. Клейн тренировался и отдыхал, снова и снова, пока не расстрелял все тридцать полученных и пять оставшихся патронов. Он постепенно стал стабильно попадать в мишень и начал стремиться к лучшим результатам.
Потрясши ноющей рукой, он высыпал последние пять гильз, наклонился и один за другим вставил серебряные демоноборческие патроны со сложными узорами, оставив одну камору пустой.