— Спасибо повару из дома Уэлча за науку.
Мелисса же посмотрела на суп с говядиной. Зелёные листья базилика, светло-зелёный латук и белые кусочки редьки плавали в прозрачном бульоне, скрывая разваренную говядину. Цвета были свежими, а аромат — манящим.
Она наколола на вилку кусочек говядины и, положив его в рот, почувствовала, что мясо, хоть и мягкое, сохранило упругость. Лёгкая солёность, сладость редьки и пряность базилика подчёркивали вкус самой говядины.
— …, … — она, казалось, что-то хвалила, но не могла остановиться, чтобы сказать.
Клейн попробовал и, хотя и счёл блюдо вкусным, не был до конца доволен. До его лучшего уровня было далеко — не хватало некоторых специй, и их пришлось заменять, что придавало блюду странный привкус.
Конечно, даже его лучшие блюда были просто съедобными. Внезапно ему стало жаль Бенсона и Мелиссу, которые не пробовали ничего лучше.
Проглотив говядину, Клейн взял кусочек жареной рыбы-тассок, посыпанной зирой и розмарином. Хрустящая снаружи и нежная внутри, она была восхитительна. Солёный и пряный вкус переплетался с ароматом масла.
Слегка кивнув, Клейн попробовал тушёный ревень. Он был неплох и хорошо освежал после жирной пищи.
Наконец, он набрался смелости и зачерпнул ложку горохового супа.
Слишком сладко, слишком кисло… — Клейн нахмурился.
Но, увидев довольные лица Бенсона и Мелиссы, он засомневался в собственном вкусе и запил суп имбирным пивом, чтобы освежить рецепторы.
В этот вечер все трое наелись до отвала и долго не могли встать из-за стола.
— Давайте ещё раз восславим Богиню! — сказал Бенсон, поднимая стакан с последним глотком имбирного пива.
— Хвала Богине! — Клейн допил свой напиток.
— Хвала Богине, — Мелисса положила в рот последний кусочек лимонного пудинга, который она приберегла, и стала смаковать его.
Клейн, увидев это, с лёгким опьянением улыбнулся:
— Мелисса, так нельзя. Самое вкусное и любимое нужно есть в первую очередь, тогда оно покажется самым вкусным. А когда ты уже сыта и аппетит снизился, вкус будет уже не тот.
— Нет, он всё равно такой же вкусный, — твёрдо и упрямо ответила Мелисса.
Они ещё немного посмеялись и поболтали, а потом вместе убрали тарелки и вилки, слив масло после жарки рыбы обратно в бутылку.
После ужина каждый занялся своим делом: один повторял уроки, другой изучал бухгалтерский учёт, а третий продолжал читать учебники и конспекты. Вечер прошёл насыщенно и приятно.
В одиннадцать часов сиблинги Моретти погасили газовые лампы, умылись и легли спать.
Вокруг было темно и туманно. Клейн, словно в бреду, вдруг увидел перед собой Данна Смита в чёрном плаще до колен и полуцилиндре.
— Капитан! — Клейн тут же проснулся и понял, что находится во сне.
Серые глаза Данна были спокойны. Он сказал, словно о чём-то незначительном:
— Кто-то проник в твою комнату. Возьми свой револьвер, выгони его в коридор. Дальше мы сами.
Кто-то проник в мою комнату? Наблюдатель наконец решил действовать? — Клейн испугался, но не стал задавать лишних вопросов и кивнул:
— Хорошо!
Сцена перед его глазами тут же изменилась, краски смешались и рассыпались, словно мыльные пузыри.
Открыв глаза, Клейн осторожно повернул голову к окну и увидел у письменного стола худую, незнакомую спину. Человек бесшумно что-то искал.
Глава 28: Тайный Орден
Тудум! Тудум! Тудум!
Сердце Клейна внезапно заколотилось, сжимаясь и раздуваясь с такой силой, что его тело мелко задрожало.
На мгновение он забыл, что должен делать, пока фигура незваного гостя не замерла, слегка повернув голову, словно уловив какое-то изменение.
Кровь отхлынула от головы, и к Клейну вернулась способность мыслить. Он нащупал под подушкой деревянную рукоятку револьвера.
Прикосновение к твёрдой, гладкой поверхности быстро успокоило его. Он плавно и бесшумно вытащил оружие и навёл его на голову незваного гостя.
Честно говоря, он не был уверен, что попадёт. Хотя он и научился стабильно попадать в мишень, движущийся человек и неподвижная цель — совершенно разные вещи, и он не был настолько самонадеян, чтобы их путать.
Однако он смутно помнил фразу из своей прошлой жизни: «самая большая мощь ядерной бомбы заключается в моменте до её запуска».
В данной ситуации принцип был тот же: лучшее устрашение — до того, как пуля вылетит из ствола! Пока я не нажму на спусковой крючок, пока не выстрелю вслепую, он не будет знать, что я новичок и, скорее всего, промахнусь. Он будет опасаться, бояться, просчитывать варианты, тем самым сам себя сковывая!