...А вы, оказывается, юморист... — Клейн дёрнул уголком рта, сдерживая желание выхватить револьвер.
Он отставил трость и, словно поднимая тяжёлый предмет, взял правой рукой непрозрачный стакан. Запах зелья был едва уловим, почти призрачен.
— Молодой человек, не сомневайся. Чем больше сомнений, тем больше нервов и страха, а это повлияет на усвоение, — как бы невзначай бросил Старый Нил, стоя спиной к Клейну.
Он уже подошёл к раковине и, открыв кран, мыл руки под струёй воды.
Клейн молча кивнул, сделал глубокий вдох и, словно в детстве, зажав нос перед приёмом лекарства, поднёс стакан ко рту, запрокинул голову и залпом выпил.
Прохладное, скользкое ощущение быстро заполнило его рот, затем скользнуло по пищеводу и опустилось в желудок.
Густая тёмно-синяя жидкость словно выпустила множество тонких и длинных щупалец. Холод и острое покалывание мгновенно пронзили каждую клетку тела Клейна.
Он невольно забился в конвульсиях. Всё вокруг быстро расплылось. Цвета стали насыщеннее: красный — ещё краснее, синий — ещё синее, чёрный — ещё чернее. Яркие цветовые пятна беспорядочно смешались, словно картина, выплеснутая на холст художником-импрессионистом.
Клейн уже видел нечто подобное — во время допроса, который проводила медиум Дейли Симон.
Сейчас его зрение было затуманено, а мысли — рассеянны, но ясны. Он чувствовал себя утопающим, дрейфующим в море.
Постепенно он начал различать окружающую обстановку. Все цвета отчётливо накладывались друг на друга, а вокруг висел лёгкий, сероватый и призрачный туман.
Вокруг него были некие сущности, которые трудно было описать, некоторые настолько прозрачные, что казались несуществующими. В глубине виднелись потоки чистого света разных цветов. Этот свет казался живым или хранил в себе бесконечные знания.
Это немного похоже на то, что я видел во время ритуала перемены удачи... — Клейн инстинктивно посмотрел вниз и увидел «себя», всё ещё стоящего на месте и содрогающегося.
Внезапно его осенило, и сознание резко устремилось вниз, сливаясь с телом.
Бум!
Туман быстро рассеялся, цветовые пятна пришли в норму, а потоки чистого света и несуществующие сущности мгновенно исчезли.
Обстановка в Алхимической лаборатории вернулась к обычному состоянию, но Клейн чувствовал, будто его голова раздувается и вот-вот треснет. Всё двоилось в глазах, а в ушах раздавался еле слышный шёпот неизвестного происхождения:
— Хоронакис... Флегрея... Хоронакис... Флегрея... Хоронакис... Флегрея...
Лоб пронзила острая боль, а сердце наполнилось желанием выплеснуть эмоции, желанием разрушать.
Он нахмурился и несколько раз встряхнул головой.
— Зрение стало необычным? И ты слышишь звуки, которых раньше не слышал? — с улыбкой спросил стоявший рядом Старый Нил.
— Да, мистер Нил. Что мне делать? — спросил Клейн, сдерживая сильное возбуждение.
Старый Нил усмехнулся:
— Это потому, что сила зелья вышла из-под контроля, а у тебя нет способа её обуздать. Ладно, делай, как я говорю. Представь в уме какой-нибудь предмет — обычный, простой, лёгкий.
Клейн сосредоточился и мысленно представил свой чёрный шёлковый полуцилиндр, воображая ощущение от прикосновения к нему, его конкретную форму.
— Сконцентрируй на нём всё своё внимание. Постоянно повторяй, постоянно представляй. Чувствуешь себя лучше? — голос Старого Нила проникал в сознание, словно убаюкивающая песня.
Клейн постепенно перенёс всё внимание на воображаемый шёлковый цилиндр и почувствовал, как шёпот в ушах становится тише, пока совсем не исчез, а двоящиеся образы в глазах медленно слились воедино, перестав быть размытыми.
— Намного лучше, — сказал Клейн, выдыхая и успокаивая бушующие в душе эмоции.
Он оглядел своё тело, не обнаружив никаких аномалий.
Подвигав руками и ногами, Клейн с надеждой и сомнением спросил:
— У меня получилось? Я теперь Провидец?
Старый Нил достал откуда-то посеребрённое зеркало и поднёс к его лицу:
— Посмотри в глаза.
Клейн вгляделся и увидел в зеркале себя: в чёрном цилиндре, с довольно резкими чертами лица, обычной внешности. Кроме потного лица, он, казалось, ничем не отличался от прежнего.
Следуя совету Старого Нила, он внимательно посмотрел на свои глаза и только тогда заметил, что его карие зрачки стали значительно темнее. Они были тёмными, как беззвёздная ночь, тёмными, словно могли поглотить душу.
В обычных условиях тёмно-карие зрачки легко принять за чёрные, и без пристального взгляда Клейн и сам бы не заметил разницы.
— Это внешнее проявление силы зелья. Когда ты научишься Медитации и сможешь сдерживать её, глаза вернутся в норму, — Старый Нил с улыбкой протянул правую руку. — Поздравляю, новый Потусторонний, наш Провидец.