1. Главная
  2. Книги
  3. Симонов Константин Михайлович
  4. Том 1
  5. Страница 76
Выбрать главу
Ничего от него не хотела, Ни о чем для себя не просила, Но, от пуль закрыв своим телом, Из огня его выносила
И выхаживала ночами, Не беря с него обещаний Ни жениться, ни разводиться, Ни писать для нее завещаний.
И не так уж была красива, Не приметна женскою статью. Ну, да, видно, не в этом сила, Он ее и не видел в платьях,
Больше все в сапогах кирзовых, С санитарной сумкой, в пилотке, На дорогах войны грозовых, Где орудья бьют во всю глотку.
В чем ее красоту увидел? В том ли, как вела себя смело? Или в том, как людей жалела? Или в том, как любить умела?
А что очень его любила, Жизнь ему отдав без возврата, — Это так. Что было, то было… Хотя он не скрыл, что женатый.
Получает жена полковника Свою пенсию за покойника; Старший сын работает сам уже, Даже дочь уже год как замужем…
Но живет еще где-то женщина, Что звалась фронтовой женой. Не обещано, не завещано Ничего только ей одной.
Только ей одной да мальчишке, Что читает первые книжки, Что с трудом одет без заплаток На ее, медсестры, зарплату.
Иногда об отце он слышит, Что был добрый, храбрый, упрямый. Но фамилии его не пишет На тетрадках, купленных мамой.
Он имеет сестру и брата, Ну, а что ему в том добра-то? Пусть подарков ему не носят, Только маму пусть не поносят.
Даже пусть она виновата Перед кем-то, в чем-то, когда-то, Но какой ханжа озабочен — Надавать ребенку пощечин!
Сплетней душу ему не троньте! Мальчик вправе, он должен знать, Что отец его пал на фронте И два раза ранена мать.
Есть над койкой его на коврике Снимок одерской переправы, Где с покойным отцом, полковником, Мама рядом стоит по праву.
Незабывшая, незамужняя, Никому другому не нужная, Она молча несет свою муку. Поцелуй, как встретишь, ей руку!
1954

ЧУЖАЯ ДУША

Дурную женщину любил, А сам хорошим парнем был, С врагами — не застенчивым, К друзьям — не переменчивым;
Умел приехать к другу, Подать в несчастье руку, Поднять в атаку роту, Стать грудью в непогоду!
Был и умен, и добр, и смел, И верен был отчизне, И одного лишь не умел В своей короткой жизни:
Взять отодвинуть взглядом И рассмотреть как следует Ту, что живет с ним рядом, Что спит с ним и обедает;
Ту, что с их первой встречи Была с ним всех короче, И жизнь его калеча, И честь его пороча…
А эта, с кем он жил, она — Могу ручаться смело, — Что значит слово-то «жена», Понятья не имела.
Свои лишь ручки, ноженьки Любила да жалела, А больше ничегошеньки На свете не умела:
Ни сеять, ни пахать, ни жать, Ни думать, ни детей рожать, Ни просидеть сиделкою, Когда он болен, ночь, Ни самою безделкою В беде ему помочь.
Как вспомнишь — так в глазах темно, За жизнь у ней лишь на одно Умения хватило — Свести его в могилу!
А где же были мы — друзья? Тут виноват и ты и я! Молчали, замечали Да головой качали:
Мол, вроде неприлично Касаться жизни личной. Да так и не коснулись, Как умер лишь — проснулись!
1954

БОРИСУ ГОРБАТОВУ

1
Умер друг у меня — вот какая беда… Как мне быть — не могу и ума приложить. Я не думал, не верил, не ждал никогда, Что без этого друга придется мне жить. Был в отъезде, когда схоронили его, В день прощанья у гроба не смог постоять, А теперь вот приеду — и нет ничего; Нет его. Нет совсем. Нет. Нигде не видать. На квартиру пойду к нему — там его нет. Есть та улица, дом, есть подъезд тот и дверь, Есть дощечка, где имя его — и теперь. Есть на вешалке палка его и пальто, Есть налево за дверью его кабинет… Все тут есть. Только все это вовсе не то, Потому что он был, а теперь его нет! Раньше как говорили друг другу мы с ним? Говорили: «Споем», «Посидим», «Позвоним», Говорили: «Скажи», говорили: «Прочти», Говорили: «Зайди ко мне завтра к пяти». А теперь привыкать надо к слову: «Он был». Привыкать говорить про него: «Говорил», Говорил, приходил, помогал, выручал, Чтобы я не грустил — долго жить обещал, Еще в памяти все твои живы черты, А уже не могу я сказать тебе «ты». Говорят, раз ты умер — таков уж закон, — Вместо «ты» про тебя говорить надо: «он», Вместо слов, что люблю тебя, надо: «любил», Вместо слов, что есть друг у меня, надо: «был». Так ли это? Не знаю. По-моему — нет! Свет погасшей звезды еще тысячу лет К нам доходит. А что ей, звезде, до людей? Ты добрей был ее, и теплей, и светлей, Да и срок невелик — тыщу лет мне не жить, На мой век тебя хватит — мне по дружбе светить.
~ 76 ~