В это время справа от меня отчетливо и громко защелкал глухарь. Он бесшумно появился из-за молодых кедров, группой стоявших у скрадка. Каким крупным казался мне он в своем замечательном наряде, сколько гордости и силы было в его позе! Будто не замечая прижавшейся в снегу самки, глухарь распустил крылья и пошел кругами возле нее. Теперь он, как бы захлебываясь, обрывал свою песню и все ближе подходил к капалухе. Неожиданно раздался выстрел. Глухарь подпрыгнул, качнулся в одну, потом в другую сторону, ткнулся носом в снег и свалился набок. Капалухи уже не было на месте.
Я встал. На чистом небе лежал густой румянец зари. Казалось, вот-вот брызнут лучи восходящего солнца. Позади меня стоял довольный Кирилл.
На табор мы принесли трех глухарей. Павел Назарович успел вскипятить чай. Мы немного задержались. Ведь это был первый день долгожданной охоты, и мы не могли отказать себе в удовольствии отведать дичи.
Пока варили суп да завтракали, настывшая за ночь снежная корка — наст — под действием солнца успела размякнуть, и мы продвигались с большим трудом. Лыжи проваливались, цепляясь за сучья, ломались, и мы скоро совсем выбились из сил. Последний километр до реки Тагасук нам пришлось добираться буквально на четвереньках.
Как только мы поднялись на берег Тагасука, в воздух с шумом поднялась пара кряковых. Они с криком набрали высоту и скрылись за вершинами леса. Это были самые надежные вестники желанной весны. Она была где-то близко и своей невидимой рукой уже коснулась крутых берегов Тагасука. Сквозь прогретую корку земли уже успел пробиться пушок зеленой травы, вспухли почки на тонких ветвях тальника, по-весеннему шумела и сама река.
Продолжать путь было невозможно. Солнце безжалостно расправлялось со снегом. Мы решили сделать плот, на нем спуститься до озера, а там по льду добираться до заимки.
Через два часа нас несла река по бесчисленным кривунам. Правда, течение этой реки медленное, но зато мы надежно продвигались вперед. Зимнее безмолвие оборвалось. Слышался робкий шум проснувшегося ручейка, плеск щуки, метавшей икру, шелест освободившейся из-под снега прошлогодней береговой травы. Мы видели, как весело проносилась мимо нас стая мелких птиц. Совсем иначе вел себя и ветерок: изменив зиме, он задорно проносился по реке, награждая всех нас лаской и теплом. А воздух! Сколько бодрости и силы вливал он в пробуждающийся мир! Но все это было уловимо только на реке, а кругом еще лежал снежный покров.
Плот медленно подвигался вперед. Павел Назарович и Лебедев дремали, пригретые солнцем, а я продолжал наблюдать за проявлением весны. В одном месте река сделала крутой поворот, и открылось широкое поле разлива. Это было недалеко от озера. Вода, как будто не поместившись в нем, стала отступать, заливая равнину и кусты.
Через час мы подплыли к озеру, вышли на лед и уже при закате солнца добрались по нему до заимки. Прокопий и Кудрявцев уже вернулись с Кизыра.
Днем позже на заимку вернулся Пугачев с товарищами, и мы стали готовиться к переходу на Кизыр.
Неожиданная встреча
Рано утром, 18 апреля, мы тронулись с заимки Можарской на реку Кизыр. Десять груженых нарт, теряясь в утренних сумерках, ползли по твердой снежной корке. Впереди по-прежнему шел Днепровский, только теперь ему не на кого было покрикивать. Он сам был впряжен в нарты, а Бурка и лошади остались на заимке.
Двадцать километров, которые отделяли Можарское озеро от Кизыра, были так завалены лесом, что без прорубки нельзя было протащить даже нарты. Мы шли лыжницей, проложенной от озера до Кизыра Днепровским и Кудрявцевым.
Снова перед нами открылась панорама мертвой тайги. Нас окружали пни, обломки стволов и скелеты мертвых деревьев. Обоз, если можно так назвать наше шествие, шел медленно. На один километр пути затрачивалось около часа времени, а сколько усилий! Если в начале пути нередко слышались шутки, то с полудня было не до шуток. Товарищи все чаще поглядывали на солнце, как бы поторапливая его к закату.
Все шли в одиночных упряжках. Павел Назарович шел без нарт, впереди. Его обязанность — расчищать путь, намечать обходы. Загрузка же нарт была неравномерной, по силе каждого, от 80 до 120 килограммов.