Выше реки Таска теперь хорошо обозначалась долина Кизыра. Низкий горизонт, что виднелся из предыдущего лагеря, остался позади. С востока и юга нас окружали горы, а с севера к реке подошел стеной мертвый лес. Глаза невольно смотрят вперед, на освещенную солнцем долину. В ее полуовале далеко вырисовывались вершины неизвестных гор. Там начинался тот заснеженный горизонт, который, уходя вправо, тянулся непрерывным хребтом до самого гольца Козя.
Как хороши были горы в своем зимнем наряде, какими величественными казались их вершины на фоне темно-голубого неба! Сжатые гребни хребтов, круто спадающие в долины Кизыра, были изрезаны глубокими лощинами: в них-то и зарождаются те бесчисленные ручейки, которые летом шумом своим пугают даже зверей. Снежную полосу гор, образующих горизонт, снизу опоясывал широкой лентой кедровый лес. При вечернем освещении густо растущие кедры, сливаясь со своими тенями, окрашивали эту ленту в темно-зеленый цвет. Еще ниже, покрывая долину, лежала мертвая тайга, и только у самого берега Кизыра я видел тополя, ели, кустарник, да по прибрежным сопкам иногда попадались одинокие березки.
Солнце, прячась за горизонтом, убирало с гор свои последние лучи. Из глубоких ущелий и цирков выползала темнота и, обнимая горы, все больше и больше захватывала пространство.
В лагере царил беспорядок: складывали груз, таскали дрова, чистили поляну, ставили палатки. Лебедев уже отправился за оставшимся грузом.
Не успел я осмотреть лагерь, как из леса нашим следом выскочили собаки. Увидев нас, они вдруг остановились и, поджав виновато хвосты, смотрели в нашу сторону. Я окрикнул их. Левка и Черня переглянулись, будто спрашивая друг друга: «Идти или нет?!» — но с места не тронулись.
— Что-то нашкодили! — решил Днепровский, подзывая их. Но собаки продолжали оставаться на месте.
Поведение псов было действительно странным. Когда мы стали подходить к ним, Левка, согнувшись в дугу и семеня ногами, между которыми путался хвост, спрятался за колодник. А Черня, будучи по характеру более ласковым и мягким, упав на спину и подняв кверху лапы, только что не говорил: «Братцы, не бейте меня, хотя я и виноват!»
Мы подошли к нему, он стыдливо закрыл глаза, но изредка, чуть-чуть приоткрывая правый, следил за нашими движениями.
По наследству от матери он носил на груди белый галстук. Днепровский сразу заметил на нем следы крови.
— Так задушили медведя? — обращаясь к Черне, радостно крикнул он.
Умное животное по тону уловило прощение. Черня сейчас же встал, но продолжал вопросительно смотреть в лицо Прокопия. Только теперь мы заметили у собак раздутые бока и засаленные морды. Днепровский быстро отстегнул ремень и не успел замахнуться им, а уж Черня снова лежал на спине и, приподняв лапы, отмахивался ими. А Левка, увидев расправу над приятелем, вдруг вырвал из-под ног хвост и, закинув его на спину, пустился наутек, но через несколько прыжков остановился.
— Кто сало ел? — держа над Черней ремень, допытывался Прокопий.
Собака, пряча голову, визжала и ерзала у ног охотника.
— Ну, Черня, на первый раз тебе пройдет, но помни, чуть что — сдеру шкуру! А ты, — обращаясь к Левке, кричал он, — придешь, я тебе покажу! Негодный пес! Все-таки доконали они его, — уже спокойно сказал Прокопий, повернувшись ко мне.
Мы понимали, что отучить Левку сдирать сало с убитого зверя было невозможно. Ради этого он готов был насмерть драться с медведем, лезть на рога лося, сутками гоняться за диким оленем. Сколько было обиды, если убьешь жирного зверя, да забудешь накормить его салом, — по нескольку дней в лагерь не приходит, в глаза не смотрит. А теперь он взялся учить этому ремеслу и Черню.
— Завтра надо заставить их, пусть ведут к медведю, — проговорил Прокопий, все время посматривая на лежавшего перед ним Черню. — Не пропадать же добру, в хозяйстве все пригодится.
Над горами уже спустилась первомайская ночь. Блики лунного света, купаясь в волнах реки, покрывали ее серебристым узором. Еще более сдвинулись к лагерю горы, еще плотнее подступил к палаткам молчаливый лес. Было светло, будто и не ночь была над нами. По небу играли, переливаясь блеском, звезды, широкой полоской светился Млечный Путь и изредка, будто светлячки, огненной чертой бороздили небо метеоры. Покончив с устройством лагеря, мы расселись вокруг костра и занялись своими делами.
Поздно вернулся Лебедев с грузом. Мы помогли разгрузить лодки и затем, возвратясь к костру, отдались предпраздничному настроению. Много говорили о Чалке и медведе.