Как только Пугачев оттолкнул лодку от берега, ее подхватило течение и стремительно бросило вниз. Мы налегли на весла, я работал справа, а Кирилл слева, и лодка, не меняя направления, подбиралась все ближе и ближе к чуть заметной полоске леса противоположной стороны реки. Наконец — мы у цели. Но берег, оказалось, так зарос чащей, что нам пришлось еще долго спускаться вниз, пока не нашли удобного места, где можно было причалить и вылезти на берег. А кругом еще была ночь, и только вдали за рекой одиноко горел наш костер.
Как только вошли в лес, снова непроглядная темнота окутала нас. Собак не было слышно; мы решили подняться на первую возвышенность и там дожидаться утра.
Шли медленно, ощупью. Лебедев впереди, я, защищая лицо руками, пробирался за ним, точнее — за звуком его шагов. Мы хорошо помнили, что возвышенность начиналась недалеко от берега, но ее все не было. Наконец попали в непролазную чащу — ни вперед, ни назад, — пришлось остановиться.
Вдруг откуда-то издалека донесся глухой непонятный шум. На несколько секунд он замер, а затем возник снова, но уже более явственно. Что-то с гулом и треском надвигалось прямо на нас.
Мы продолжали стоять, не зная, что делать, куда посторониться. Шум усиливался, приближался. Стало ясно, что кто-то большой и сильный, яростно пробираясь вперед, тяжестью своей ломал с треском сучья и тонкие деревья.
Мы припали к земле. Прошла минута, а может быть, и того меньше, как кто-то пронесся мимо. Треск и различимый теперь топот начал удаляться. И почти сейчас же послышалось легкое потрескивание сучьев и сопение — это Левка и Черня мчались следом за зверем.
Гул, постепенно удаляясь, затихал. Мы встали.
— Наломает же он себе бока в этакой трущобе, да, чего доброго, и собаки попорются, — тихо сказал Лебедев, закуривая папиросу.
В это время оттуда, где уже более минуты, как затих шум, ясно донесся злобный лай собак. Тут уже никакая темнота не могла задержать нас. Мы не могли отказаться от возможности запастись мясом! Рискуя каждую секунду напороться на сук или распластаться на земле, споткнувшись о колодник, с вытянутыми вперед руками мы стали пробираться через чащобу. Отдаленный и неясный лай собак был нашим звуковым ориентиром.
Не берусь определить, какое пространство завоевали мы за час или полтора, но вдруг лай стал четко слышаться, а вслед затем различили мы и рев зверя.
Неожиданно страшный треск раздался где-то совсем близко. Вероятно, зверь метнулся в нашу сторону, намереваясь расправиться с какой-либо из неотступно преследовавших его собак. Это подтвердилось и тем, что собака, поспешно увернувшись от опасности, почти наскочила на нас, урча и повизгивая. Но тут же она опять бросилась в ту сторону, куда удалялся шум и откуда слышался лай другой собаки. Теперь началась яростная схватка. Зверь бросался то на Черню, то на Левку и, не умолкая, приглушенно и злобно ревел. Преследователи отвечали ему свирепым, задыхающимся лаем.
Мы продвинулись вперед еще метров на тридцать и залегли. Ползти дальше было опасно. Теперь собаки метались возле нас; слышалось учащенное дыхание зверя. Он был где-то рядом. Мы напряженно всматривались в темноту, искали его силуэт.
Я прижался к кочке, подав вперед штуцер, продолжал всматриваться в темноту, пока не заметил в ней еще более темное пятно. Оно шевелилось, то увеличивалось, то исчезало и, наконец, приблизилось и застыло предо мною.
— Видишь? — спросил я шепотом лежавшего рядом Лебедева. Но ответа не расслышал, так как в тот же миг зверь опять рванулся, звонко ударились о колодник копыта. Прижав штуцер к плечу, я напрасно искал глазами его планку и ствол. Нужно было воздержаться от выстрела, отползти назад и дожидаться рассвета, но я не в силах был этого сделать. Еще одна неуловимая секунда — и когда мечущееся перед глазами темное пятно возникло очень близко, в общий хаос звуков ворвался выстрел. Словно молния, блеснул огонь, и в полосе мелькнувшего света я на мгновение увидел силуэт лося. Шум схватки стал удаляться и где-то далеко оборвался всплеском воды — будто зверь с ходу завалился в озеро. Скоро оттуда донесся лай собак.
— Зря, — сказал Лебедев, вставая, и в его голосе я уловил заслуженный упрек. — Нужно было подождать, никуда бы он не ушел.
Но вот на востоке показалась еле заметная полоска зари, и сейчас же из тьмы стали вырастать горы.
— Надо спешить, зверь на ходу, — сказал Лебедев, и мы бросились вперед.
Слух уловил шаги зверя по воде, — и, наконец, мы увидели его: метрах в семидесяти от нас, вытянув голову и прижав уши, двигался по дну ключа крупный лось, бросаясь то к одному берегу, то к другому, и, взбивая ногами воду, он отпугивал собак… С нетерпением ожидая момента, когда он повернется ко мне боком, я приложил к плечу штуцер. Но в это же мгновение раздался выстрел. Лось сделал огромный прыжок, забросил передние ноги на берег ключа, закачался и вместе с Левкой, который уже успел вскочить ему на спину, обрушился в воду.