Удовлетворённый Агесид повернулся к толпе и объявил.
— Судный день настал для семи пиратов, посмевших назвать себя адмиралами, и четырёх пиратов, самопровозгласивших себя королями. Им останется лишь дрожать от страха! Наступает конец их эпохи! Лишь бронированные военные корабли будут бороздить моря, вне зависимости от того, есть ли у пиратов потусторонние силы, корабли-призраки или проклятые корабли!
Главный секретарь Агесида специально спросил:
— А они не смогут построить свои собственные бронированные корабли?
Некоторые из дворян и членов собрания кивнули, чувствуя, что такая возможность не была исключена.
Агесид сразу улыбнулся и покачал головой.
— Невозможно! Это никогда не будет возможно. Строительство бронированного корабля потребовало от нас огромных затрат угля и стали. Потребовались более двадцати сталелитейных заводов, шестьдесят учёных и старших инженеров из Блаклундской Пушечной Академии и Морской Академии города Притц, две королевские верфи, почти сотня заводов для выпуска компонентов корабля, усилия адмиралтейства и кабинета министров, решительный король и великая страна с производством стали в 12 миллионов тон. Пираты никогда не смогут добиться подобного! — сказав это, он сделал паузу и поднял руки, после чего закричал: — Дамы и господа, наступила эра пушек и военных кораблей!
↑ Секстант — навигационный прибор для измерения углов между объектами.
↑ Фоксхаунд — английская порода собак, гончие, выведенные специально для охоты.
↑ Водоизмещение — вес судна с максимальным грузом.
↑ Примерно 29,63 км/ч.
Глава 9. Дневник
После получасового отдыха Чжоу Минжуй, наконец смирившийся с тем фактом, что отныне его зовут Клейн, пришёл в чувства. Он также обнаружил, что на тыльной стороне его ладони теперь находились чёрные точки, которые, казалось, образуют квадрат.
Эти четыре точки поблекли и быстро исчезли, но Клейн знал, что они лишь прячутся в его теле, ожидая пробуждения.
«Четыре пятна образуют квадрат. Они олицетворяют четыре продукта в четырёх углах комнаты? Означает ли это, что в будущем мне не придётся подготавливать продукты?» — сделал предположение Клейн.
Это могло быть хорошим знаком, но могло быть и зловещим предзнаменованием. Всё непонятное всегда вызывало страх и опасения.
Факт того, что простая китайская ворожба с Земли могла вызвать в этом месте странное перемещение в таинственный мир, где шёпот едва не свёл его с ума, и всё было заполнено серым туманом, заставил Клейна почувствовать холод, хотя сейчас была середина жаркого июльского дня.
«Древнейшее и сильнейшее чувство человека — страх, а древнейший и сильнейший страх — страх неизвестного».
В нём было беспрецедентное и непреодолимое желание войти в контакт с мистическими силами и рассеять пелену неизвестности. Но в противовес этому стоял его характер, из-за которого он готов был словно страус спрятать голову в песок и притвориться, будто ничего не произошло.
Яркий солнечный свет проникал через окно и падал на письменный стол. Клейн уставился на него, чувствуя надежду.
Он немного расслабился, и его захлестнуло сильное чувство усталости.
Его веки были тяжёлыми, словно свинец. Должно быть, это результат бессонной ночи и утомительной встречи.
Клейн покачал головой и поднялся, опираясь на стол. Он упал на кровать, совершенно не обращая внимания на ржаной хлеб, лежавший в четырёх углах комнаты, и мгновенно заснул.
*Гроааа!* *Гроааа!*
Клейн проснулся, ощущая голод. Когда он открыл глаза, то почувствовал себя обновлённым.
«Всё ещё немного болит голова». — Он потёр виски и приподнялся. Голод был настолько силён, что он готов был съесть лошадь!
Вернувшись ко столу и поправив рубашку, Клейн достал карманные часы.
*Па!*
Крышка карманных часов распахнулась, показывая тикающие стрелки.
«Половина первого, я проспал три часа...» — Клейн положил часы обратно в карман льняной рубашки и сглотнул.
На Северном континенте в сутках насчитывали 24 часа, 60 минут в часе и 60 секунд в минуте. Время текло здесь с той же скоростью, что и на Земле.
В этот момент он даже думать не мог о мистицизме, ритуалах или сером мире. Его разум сейчас был занят лишь одним — едой!
Все раздумья после еды! Только тогда он сможет работать.
Клейн убрал разложенный по углам хлеб и без колебаний стряхнул с него даже малейшие пылинки. Он планировал сделать своим обедом одну из буханок.