Интересно, с Мисс Справедливость и Мистером Повешенным также? Что если это так… В таком случае, что произойдет, если люди без особого предмета воззовут ко мне? Услышу ли я их молитвы и смогу ли втянуть в этот мир?
Стоит попробовать это в будущем.
Клейн не стал больше задерживаться. Он окутал себя духовной силой и начал спускаться, оставив величественный дворец.
Он немного усвоил переполняющую силу зелья Клоуна и ему хотелось попробовать ритуал вызова самого себя…
«Интересно, что я вызову на этот раз…» – подумал Клейн в предвкушении и страхе…
Глава 181 - По ту сторону
Вернувшись в свою комнату, Клейн не спешил рассеивать духовный барьер. Вместо этого он ловко достал свечу, настоянную на сандаловом дереве, и поставил ее на середину стола.
Затем он следовал по порядку, зажег свечу своей духовной силой и использовал эссенции, экстракты и травяные порошки, символизирующие удачу и таинственное. Пламя мерцало, становясь то тусклым, то ярким.
Клейн сделал два шага назад и посмотрел на свечу. На языке великанов он произнес:
«Я»
Помолчав некоторое время, он вернулся к Гермесу:
«Я! Призываю своим именем!
Шут, не из этой эпохи, таинственный властитель над серым туманом, Король Желтого и Черного, которому сопутствует удача».
В этот момент, мерцающее пламя слилось с гармоничным ароматом, образовав иллюзорный вихрь, который маниакально поглощал духовную силу.
После того, как Клейн закончил читать заклинание, вихрь стабилизировался, превратившись в круг серовато-белого тумана размером с ладонь.
Понаблюдав за туманом, Клейн без колебаний сделал четыре шага против часовой стрелки. Он вернулся в мир над туманом, и, как и ожидал, увидел рябь света, исходящую от его кресла во главе стола, это светился странный таинственный символ в виде глаза без зрачка на спинке кресла.
Он сделал глубокий вдох и успокоил свою духовную силу с помощью когитации, прежде чем протянуть руку к цели.
В этот момент он услышал заклинание, которое только что произнес. Он видел, как бурлящая духовная сила и мерцающий свет сливаются в иллюзорную дверь.
По сравнению с предыдущим разом, дверь теперь была полностью сформирована и на ней был выгравирован таинственный узор.
Узор был тот же, что и символ на спинке кресла Шута, символ, состоящий из зрачка без глаза и частично искаженных линий.
Глядя на дверь, Клейн сосредоточился и приказал ей открыться.
Без всякого предупреждения появилась рябь в вечно неизменном серовато-белом тумане. Рябь постепенно окружала дверь призыва.
Внезапно раздался гулкий скрип, вызванный трением. В проеме тяжелой таинственной двери появилась щель. За ней можно было смутно различить необъятно темный мир, наполненный бесчисленными неописуемыми прозрачными фигурами. Там также была вереница различных цветов, блестящее великолепие которых таило в себе бесконечное знание.
В этот момент Клейн почувствовал невообразимую, непреодолимую притягательную силу, исходящую с той стороны. Он не мог сопротивляться, его затягивало туда.
«Черт возьми! Ты не дашь мне и шанса?» – Как раз в тот момент, когда ему пришла в голову эта тревожная мысль, его тело проскользнуло в щель и исчезло в темноте за дверью.
Головокружительный, маниакальный рев постепенно затих. Клейн наконец пришел в себя.
Он увидел перед собой молодого человека. Мужчина был одет в старинную рубашку, у него были черные волосы, карие глаза и заурядные черты лица. Мужчина был среднего телосложения, немного худощав, но его фигура, казалось, скрывала значительную силу. Кроме того, от него исходила аура ученого.
«Постойте, разве это не я?» – Это ему напомнило, будто он смотрит в зеркало.
Клейн незаметно кивнул и огляделся по сторонам. Он увидел свою кровать, накрытую белой простыней. Увидел свой цилиндр, смокинг и черную ветровку, висевшие на вешалке для одежды. Он увидел книжную полку с большим количеством книг, свой аккуратный столик, на котором стояла только одна свеча, которая испускала серовато-белое сияние от пламени.
Сам же он парил перед серо-белым кругом тумана размером с ладонь.
«Итак, я действительно вызвал самого себя? Это немного похоже на внетелесный опыт… но есть и кое-что другое». – Клейн посмотрел на принадлежащее ему физическое тело, в «его» пустые глаза и погрузился в глубокую задумчивость.