Когда подошли британские дивизии, сражение стало всеобщим и велось на более широком фронте. Русские, которые не могли серьезно продвинуться, атаковали своим левым крылом первоначальный фронт английской позиции, между тем как их правое крыло пыталось пробиться к Севастополю. Им отчасти удалось занять высоты англичан, но они были не в состоянии выстроиться в правильные боевые порядки. Они пытались окружить и отрезать один за другим небольшие отряды британских войск. Борьба была ожесточенная и, хотя англичане сражались великолепно, они были бы уничтожены в этом неравном бою, если бы не подошла французская дивизия Боске. Зуавы и иностранный легион атаковали левое крыло русских и смяли его, а затем африканские егеря получили возможность ринуться в атаку, и русской пехоте пришлось отступить. Итак, четырнадцать тысяч союзников, потеряв треть своего состава, одержали победу над тридцатью тысячами русских, и, однако, все признают, что русские, каждый в отдельности, сражались очень хорошо и, как мы видели, их военное мастерство, поскольку дело шло о плане наступления, значительно превосходило военное мастерство союзников.
Почему же они потерпели поражение? Следует отметить, что большая часть войск, участвовавших в сражении, состояла из разбитых и павших духом остатков войсковых частей, осаждавших Силистрию, и что, конечно, корпус Данненберга, после бывшего корпуса Остен-Сакена, в настоящее время является худшим в русской армии. Но не это обстоятельство имело решающее значение. Сражение было проиграно не только благодаря храбрости англичан, но главным образом благодари тому, как русские его вели. Это была победа европейского способа ведения войны над русским. И в этом заключается характерная черта этого сражения.
Русский командующий начинает с того, что вырабатывает очень хороший план наступления, заимствованный из опыта наиболее прославленных сражений Наполеона (ведь ни у одного русского генерала не было оригинальных мыслей, даже у Суворова, оригинальность которого проявлялась только в непосредственном наступлении). Затем он приступает к осуществлению этого плана самым верным путем. Он занимает позицию на неприятельском фланге. Стратегический маневр закончен. начинаются тактические действия. И тут сразу отвергается научный, опирающийся на изучение прошлых войн способ ведения войны, способ, выработанный западной цивилизацией, и выступает вперед неприкрытое варварство. Эта блестящая армия с ее старыми воинами, многие из которых прослужили по двадцать пять лет, — этот образец плацпарадной муштры, — оказывается столь неповоротливой, столь неспособной к схваткам рассыпным строем и к борьбе небольшими отрядами, что со офицеры могут только обрушивать эту тяжелую массу на неприятеля. Оставляется всякая мысль о тактическом маневрировании: вперед, вперед, вперед, — вот все, что можно делать. Эта плотная масса живых тел, конечно, уже в силу своей компактности, представляла собой лучшую мишень, которой только мог бы пожелать артиллерист; и в то время как редкие цепи англичан, залегшие за верхушкой холма, были защищены от огня, ядра их производили опустошения в колоннах, имевших значительную глубину, убивая при каждом залпе тридцать — сорок человек, а пули Минье градом летели в противника и вряд ли хоть одна из них могла пролететь мимо мишени таких размеров. Простого натиска этой тяжелой массы должно было быть достаточно, чтобы прорвать ряды союзников. Но здесь русские столкнулись с противником, привыкшим к этому способу ведения войны. Англичане во время своих индийских войн научились выдерживать натиск плотных масс, даже превосходящих их численно. И хотя русские намного выше сикхов или белуджей, но войска, привыкшие побеждать в шесть или восемь раз превосходившие их численно силы сикхов или белуджей, конечно, могли выдержать натиск русских, превосходивших их численно в три раза, коль скоро русские применяли тактику сикхов. Когда русские колонны выходили на вершину холма, их боевые порядки уже были нарушены огнем, и нового залпа с расстояния в пятьдесят ярдов и штыковой атаки оказывалось достаточно, для того чтобы они рассеялись в беспорядке. Позднее, когда русские стали появляться в большем количестве, англичане, по примеру солдат Наполеона, строившихся в каре среди мамелюков у пирамид, стояли среди окружавшей их массы русских. Непоколебимость войск, проникнутых той уверенностью в себе, которой могут обладать лишь солдаты страны, достигшей высокого уровня цивилизации, а также превосходство вооружения и огня англичан решили дело. Русские солдаты стреляют хуже, чем какие-либо другие; они это здесь показали; ведь в противном случае они наверняка уложили бы всех находившихся тут англичан.