На месте не нашлось ни одного мужчины, обладавшего достаточной энергией, чтобы разорвать эту сеть рутины и действовать на свою ответственность, руководствуясь требованием момента и вопреки регламенту. Лишь одно лицо осмелилось это сделать, и это была женщина, мисс Найтингейл. Убедившись, что необходимые вещи находятся на складе, она, как сообщают, взяла с собой нескольких смельчаков и совершила самую настоящую кражу со взломом из склада ее величества! Старые бабы, заправлявшие делами в Константинополе и Скутари, не только не были способны на подобный отважный шаг, но оказались такими трусами, что этому трудно было бы поверить, если бы не их собственные признания. У одного из них, д-ра Эндрью Смита, бывшего некоторое время начальником госпиталей, спросили: разве в Константинополе не было средств на покупку многих из необходимых вещей и не было рынка, где можно было бы их достать?
«О да!» — ответил он, — «но, поверьте, после сорока лет рутины и волокиты на родине мне трудно было в течение нескольких месяцев освоиться с мыслью, что какие-то средства действительно находятся в моем полном распоряжении!»
Самые мрачные описания положения дел, приводившиеся в газетах и парламентских речах, бледнеют перед раскрывшейся нам картиной действительности. Некоторые самые вопиющие факты уже раньше получили огласку, но теперь они выступают в еще более мрачном свете. Хотя картина далеко еще не полная, все же мы знаем достаточно, чтобы судить о положении дел в целом. За исключением сопровождающих войска сестер милосердия, нет в этой картине ни одной светлой личности. Все группы работников одинаково плохи и глупы, и если члены комиссии осмелятся говорить в своем докладе в духе свидетельских показаний, то им трудно будет найти в английском языке достаточно сильные слова, чтобы выразить свое осуждение.
После всех этих разоблачений невозможно подавить в себе чувство сильнейшего негодования и презрения не только к непосредственным виновникам, но прежде всего к правительству, организовавшему эту экспедицию и бесстыдно объявившему вымыслом совершенно очевидные факты. Где теперь эта великая коалиция «всех талантов», эта плеяда государственных мужей, приход которых к власти должен был означать наступление золотого века в Англии? Виги и пилиты, приверженцы Рассела и сторонники Пальмерстона, ирландцы и англичане, либеральные консерваторы и консервативные либералы — все они только и делали, что торговались и заключали между собой сделки, и все, кого они назначали на государственные посты, оказывались либо старыми бабами, либо просто глупцами. Эти государственные мужи были настолько уверены в том, что машина, которой они управляли в течение тридцати лет, будет работать превосходно, что не удосужились даже, на случай непредвиденных обстоятельств, послать в Крым человека, наделенного чрезвычайными полномочиями; какие еще могут быть непредвиденные обстоятельства при таком хорошо налаженном управлении! Эти английские министры, по своей натуре и в силу привычки умеющие лишь повиноваться, оказавшись внезапно на командных постах, довели Англию до величайшего позора. Взять хотя бы старика Раглана; это человек, всю жизнь просидевший в штабе Веллингтона; человек, которому никогда не разрешали действовать на свою ответственность и которого до 65-летнего возраста приучали лишь слепо повиноваться приказам. И этому человеку поручают вдруг вести против врага целую армию, быстро и самостоятельно решать все вопросы! Он и показал себя во всем своем блеске. Колебания, нерешительность, полнейшее отсутствие веры в себя, твердости и инициативы характеризуют каждый его шаг. Теперь нам известно, как малодушно он вел себя на военном совете, когда принимались решение о крымской экспедиции. Оказаться на поводу у такого хвастуна и прохвоста, как Сент-Арно, которого старик Веллингтон заставил бы замолчать одним лишь сухим, ироническим замечанием! А его нерешительный марш на Балаклаву, его беспомощность во время осады и в период зимних бедствия, когда он не нашел ничего лучшего, как прятаться от людей! Затем идет лорд Хардинг, по своему характеру тоже годный только для подчиненных ролей, — командующий армией здесь, в Англии. Хотя он и старый участник военных кампаний, но, судя по его системе управления и по тому, как он отстаивает ее в палате лордов, можно подумать, что он никогда не выходил за пределы своих казарм и канцелярии. Сказать, что он не имеет никакого понятия о самых элементарных нуждах действующей армии или что ему лень вспомнить о них, будет самой мягкой характеристикой, какую можно дать его деятельности. Далее следуют чиновники Пиля — Кардуэлл, Гладстон, Ньюкасл, Герберт и tutti quanti [им подобные. Ред.]. Все это благовоспитанные, приятные на вид молодые джентльмены, элегантные манеры и возвышенные чувства которых не позволяют им действовать грубо или выказывать хотя бы видимость решительности в делах мира сего. Их девиз — «внимательное рассмотрение». Они все принимают во внимание; они всему уделяют должное внимание; они ко всем относятся внимательно и рассчитывают на то, что все, приняв это во внимание, будут относиться с должным вниманием и к ним самим. Они любят, чтобы все было кругло и гладко. Ничто так не претит им, как угловатость, являющаяся признаком энергии и силы.