Неужели она хотела отдаться мне вот здесь, в этом грязном коридоре? Неужели разочарование на ее лице означает, что она прекрасно понимает свою уродливость, брезгливость, которой я не в силах был скрыть?
«Ты сошел с ума, – мысленно возразил я самому себе. – Нужно быть полным идиотом, чтоб серьезно рассматривать такую возможность. Неужели только из-за того, что на некоторое время женщина потеряла контроль над собой, ты считаешь, что она по уши втюрилась в тебя? Женщина, которая стоит семьдесят миллионов долларов, обладающая громадной социальной и финансовой мощью! Ха! Уж в кого-кого, но в мелкого банковского клерка она влюбиться не может!.. А если… Черт возьми, а если вдруг?..»
Я прибавил шагу, но, добравшись до того места, где оставил свою спутницу, нашел коридор пустым. Распахнув двери, я вышел в душную летнюю ночь и остановился, увидев направляющегося ко мне Леггита.
– Мисс Шелли уехала домой, – известил он, пристально глядя на меня из-под широких полей надвинутой на глаза шляпы. – Мне она показалась чем-то расстроенной.
– Очевидно, это волнение, жара… – отрывисто бросил я, даже не потрудившись закончить предложение.
«Неужели она в самом деле влюбилась в меня?» – спрашивал я себя в который уже раз, пытаясь четко уяснить, возможно ли такое. Нет, скорее всего, это был элементарный животный импульс, похоть, вызванная зрелищем боя двух здоровых мужиков».
– Впечатляющий бой, – поделился своим восприятием поединка Леггит, продолжая рассматривать меня в упор.
– Такой провал! Никогда бы не поверил, что Слейд может подставить себя под удар новичка. Это с его-то опытом!..
Леггит вытащил пачку сигарет, предложил одну мне – и мы закурили.
– Когда человек становится слишком самоуверенным, он забывает об осторожности, – назидательно просвещал меня полицейский. – Раскрывается и получает такой удар, после которого уже вряд ли оправится. Я это знаю по опыту работы в полиции. Скажем, кто-то совершает убийство. Преступник тщательно планирует подобную акцию, прилагает к этому все способности, обзаводится фальшивым алиби, при этом бросает даже тень подозрения на невиновного человека. И считает себя в полной безопасности. Но, увы, мистер Винтерс, это всего лишь его заблуждение. Тот, кто уверился в своей безнаказанности, на самом деле открыт для контрудара. И в тот момент, когда меньше всего ожидает его, получает сокрушительную оплеуху. Только уже ему приходится расплачиваться не сломанной челюстью, а гораздо большим.
– Я думаю, что вы, как всегда, совершенно правы, лейтенант, – польстил я ему для вида, не особенно вдаваясь в смысл его слов. – Что ж, пожалуй, пора идти. Спокойной ночи!
Только сегодня ночью я вспомнил тот давний разговор. И теперь до меня дошло, сколько смысла было в словах лейтенанта Леггита. Убийца, уверенный, что обеспечил себе полнейшее прикрытие, на самом деле всегда открыт для удара, который неизвестно когда и кем будет нанесен, но который неотвратимо последует. В этом я убедился на собственной шкуре. Как раз тогда, когда я думал, что сделал все так, что и комар носа не подточит, удар последовал с совершенно неожиданной стороны. Точь-в-точь, как и говорил полицейский.
Вернувшись домой со стадиона, я обнаружил Глорию (думаю, это не настоящее ее имя), ту блондинку, с которой должен был поехать на стадион и о которой начисто забыл, когда Вестал напросилась мне в спутницы.
Гостья восседала в кресле, облаченная только в трусишки алого цвета, лифчик и чулки-паутинки с небесно-голубыми подвязками.
Если вам нравятся девушки, сложенные по образу и подобию Джейн Рассел, вы бы по достоинству оценили Глорию. Ее светлые шелковистые волосы были подстрижены под мальчишку, а маленькое личико было из тех, какие бывают у девиц из стриптиза: смазливое и пустое.
– Я жду тебя уже много часов, дорогой, – жалобно поведала она. – Боюсь, я выпила все твое виски.
– Подай мне, что еще осталось, и быстренько залезай в постель, – распорядился я и добавил: – А я сейчас закончу кое-какие дела по работе.
Подойдя к телефону, я набрал номер Вестал.
Пока я ждал соединения, Глория продефилировала к гардеробу и оделась в нейлоновую ночную рубашку. С полдюжины подобных предметов туалета всегда находилось там на всякий случай. Их было удобно всегда иметь под рукой, и красная ночнушка была вкладом Глории в эту коллекцию.
– О господи! – воскликнул я. – Ты в ней похожа на пожарника.