(II) «отозвать… фракцию, что подчеркнет как… характер Думы, так и революционную тактику с.-д.».
Это – перефразировка того положения московских отзовистов, что отзыв фракции подчеркнет, что революция не похоронена. Такой вывод – повторим слова № 39 «Пролетария» – «подчеркивает» только похороны тех с.-д., которые способны рассуждать подобным образом. Они хоронят этим себя, как социал-демократов, они теряют чутье действительно пролетарски-революционной работы и потому вымучивают из себя «подчеркивание» революционной фразы.
(III) «все свои силы посвятить организации и подготовлению… к открытой… борьбе» (и потому отказаться от открытой проповеди с думской трибуны!)… «и пропаганде» и т. д.
О том, что социал-демократии неприлично отказываться от пропаганды с думской трибуны, отзовисты забыли.
Они дают нам здесь довод, повторяемый некоторыми ультиматистами: «не расчет-де тратить силы на безнадежную думскую работу, давайте все силы употребим производительнее». Это не довод расчета, а софизм, который неминуемо порождает – опять-таки независимо от воли и сознания авторов – анархистские выводы. Ибо анархисты во всех странах, указывая на ошибки с.-д. парламентариев, зовут бросить «нерасчетливую возню с буржуазным парламентаризмом» и сосредоточить «все эти силы» на «прямом действии» организации. Но это ведет к дезорганизации и подмене широкой и всесторонней работы выкрикиванием «лозунгов», бессильных в своей оторванности. Это только так кажется отзовистам и ультиматистам, будто довод здесь новый и только к III Думе приуроченный. Неправда, это общеевропейский, обычный не социал-демократический довод.
Итак, отзовизм и ультиматизм есть карикатура на большевизм. Чем же порождена эта карикатура? Конечно, ошибочностью всего большевизма, – спешит заявить меньшевик. Такое заключение, несомненно, очень «выгодно» для меньшевиков. Жаль только, что объективными фактами оно не подтверждается, а опровергается. Эти объективные факты говорят нам, что в развитии не только большевизма, но и всего русского марксизма вообще был период карикатур на марксизм, и что русский марксизм окреп и вырос в борьбе с этой болезнью роста, болезнью расширения сферы своего влияния. Русский марксизм родился в начале 80-х годов прошлого века в трудах группы эмигрантов (группа «Освобождение труда»).
Но течением русской общественной мысли и составной частью рабочего движения марксизм в России стал лишь с половины 90-х годов прошлого века, когда началась «волна» марксистской литературы в России и социал-демократического рабочего движения. И что же? Эта волна принесла карикатуру на марксизм в лице струвизма, с одной стороны, рабочедельчества и «экономизма», – с другой. Марксизм вырос и возмужал потому, что не прикрывал расхождения, не дипломатничал (как дипломатничают меньшевики по отношению к Маслову, Череванину, Кусковой, Прокоповичу, Валентинову, Ерманскому и Кo), а вел и провел победоносный поход против карикатуры, порожденной печальными условиями русской жизни и переломом в историческом развитии социализма в России. И большевизм вырастет и окрепнет, не прикрывая начала искажения его карикатурой, порожденной печальными условиями русской жизни и переломом контрреволюционного периода, а открыто разъясняя массам, в какое болото ведут фракцию и партию отзовисты и ультиматисты.
Приложение к№ 44 газеты «Пролетарий», 4 (17) апреля 1909 г.
Печатается по тексту Приложения
«Левение» буржуазии и задачи пролетариата
Вопрос о «левении» торгово-промышленной буржуазии давно уже не сходит со страниц нашей легальной печати. Отмечено и признано, что октябристская печать от времени до времени регулярно предается воркотне против «аграрной» (читай: крепостнически-помещичьей) Думы и против соответствующей политики царизма. Отмечено и признано, что целый ряд и местных профессиональных и общенациональных организаций торговцев и промышленников, – начиная от провинциальных биржевых комитетов и кончая «Советом съездов представителей торговли и промышленности», – выражает именно в последние годы и особенно в последнее время недовольство помещичьей политикой. Описано московское «братанье миллионов с наукой», сиречь закрытые от публики совещания крупнейших московских и петербургских тузов: Крестовникова, Гужона, Вольского и др., с кадетскими профессорами и писателями: Мануйловым, Струве, Кизеветтером и К. Нечего и говорить, что либеральная печать, вплоть до органов меньшевиков, смакует каждое такое известие и трубит? на тысячи ладов о возрождении и обновлении либерализма.