Противогосударственная природа, составлявшая до сих пор их [славян. Ред.] слабость, теперь, наоборот, для нынешнего народного движения составляет их силу (стр. 69).
Приближается время полного освобождения «чернорабочих масс» и „их вольной общественной организации «снизу вверх» без всякого «правительственного» (dirigierende, regierungsmassige) вмешательства, при помощи вольных экономических, «народных» (dem Volk gehцrig, цffentlich) «союзов» (Verbindung, Allianz, Koalition, Bundnis), «помимо» всех старых государственных границ и всех национальных различий, на одном основании производительного труда, общечеловеческого и вполне солидарного при всем своем разнообразии“ (стр. 70).
„Национальность не есть общечеловеческое начало, а есть исторический, местный факт, имеющий несомненное право, как все «действительные» и безвредные факты, на общее «признание». Всякий народ или даже «народец» имеет свой особый характер, свою манеру, составляющие «именно» (grade) суть национальности, суть результата всей исторической жизни и всех условий жизни национальности. Всякий народ точно так же, как и всякое лицо, есть «поневоле» то, что он есть, и имеет несомненное право быть самим собой“. Отсюда вытекает все так называемое «национальное право» (стр. 70).
Но из этого не следует, чтобы один выставлял свою национальность. другой свою индивидуальность, как «особые» начала. „Чем меньше они думают о себе и чем более «проникаются» общечеловеческим «содержанием», тем более оживотворяется и получает смысл национальность одного и индивидуальность другого“ (стр. 71). Так и славяне только тогда завоюют «свое законное место» в истории и в свободном братстве народов, когда они проникнутся вместе с другими мировыми интересами (стр. 71).
„В Германии реформация очень скоро утратила характер «бунта», несвойственного немецкому темпераменту, и приняла вид «мирной государственной» реформы, послужившей немедленно основанием для «самого правильного», систематического, ученого государственного деспотизма. Во Франции после долгой и кровавой борьбы, послужившей не мало к развитию свободной мысли в этой стране, они (стремления к реформе) были раздавлены торжествующим католицизмом. В Голландии, в Англии, а вслед за тем и в Соединенных Штатах Америки они создали новую цивилизацию, по сущности своей «антигосударственную», но «буржуазно-экономическую» и либеральную“ (стр. 72).
Это место очень характерно для Бакунина; подлинно капиталистическое государство для него антиправительственно; во-вторых, различие в развитии Германии, с одной стороны, Голландии и Англии — с другой, он выводит не из изменившихся условий мировой торговли, а и т. д.
Религиозная Реформация породила в цивилизованном человечестве два главных направления: — недурно тоже, что Возрождение он рассматривает только sub specie [под углом зрения. Ред.] религии — экономическое и либерально-«буржуазное» — особенно Англия, а затем и Америка, — ,,и деспотически-«государственное», по сущности своей также «буржуазное» — слово burgerlich служит ему как для капитализма, так и для средневекового мещанства в Германии — и протестантское, хотя и смешанное с дворянским католическим элементом, впрочем, вполне подчинившимся «государству». Главными представителями этого направления были Франция и Германия —– сначала австрийская, потом прусская“ (стр. 73). Французская революция основала новый общечеловеческий интерес, идеал полнейшей человеческой свободы, но только исключительно на политическом поприще; противоречие, неосуществимость политической свободы; свобода в «государстве» — ложь. Породила два главных направления. Систематическая эксплуатация пролетариата и обогащение меньшинства. На этой эксплуатации народа одна партия хочет основать демократическую республику, другая, более последовательная, — монархический, то есть откровенный «государственный» деспотизм (стр. 73).
Против всех этих стремлений — новое направление, „прямо ведущее“ … к Бакунину (стр. 74).
Итак, славянский пролетариат должен войти целой массой в Международное Товарищество Рабочих (стр. 75). „Мы уже имели случай упомянуть о великолепном заявлении интернационального братства венскими работниками в 1868 г.“ (стр. 75) против пангерманской программы. Но австрийские рабочие не сделали необходимых дальнейших шагов, „потому что были остановлены (удержаны) на первом шагу германо-патриотической пропагандой г-на Либкнехта и других социальных демократов, приехавших вместе с ним в Вену, кажется, в июле 1868 г., именно с целью отвлечь (совратить) верный социальный инстинкт австрийских работников с пути интернациональной революции и направить его к политической агитации в пользу основания «государства», называемого ими «народным» (Volksstaat), разумеется, пангерманского, — одним словом, для осуществления патриотического идеала князя Бисмарка, только на социально-демократической почве и посредством так называемой легальной «народной агитации»“ (стр. 76).