Поэтому выявление личных склонностей учащихся необходимо начинать с общего для всех приема изучения материальной натуры — живой и мертвой. Со временем сами собой создадутся группировки учащихся — по степени знаний и склонности — специальных занятий и их приемов.
Маленькие статейки по большим вопросам{2}
I. О точке
Привычный глаз равнодушно отмечает знаки препинания. Равнодушно передает он свое впечатление мозгу, и по этим значкам мозг судит о большей или меньшей законченности мысли.
Точка есть завершение более или менее сложной мысли. Она как будто не имеет своей жизни и сама по себе ничего не обозначает.
Привычный глаз равнодушно скользит по предметам. Притуплённое ухо собирает слова и механически переливает их в сознание.
Внешняя целесообразность и практическое значение всего окружающего нас мира закрыли плотной завесой внутреннюю сущность видимого и слышимого. И звучание явлений, их лучеиспускание часто даже и не подозреваются нами.
Эта плотная занавес[ь] скрывает от нас неисчерпаемый материал искусства. А между тем там-то живут бесчисленными толпами живые существа — каждое со своей сущностью и со своей судьбой — из бесконечных масс которых могли бы и будут скоро и уже начали выбирать разные искусства нужный им строительный материал.
Таковы запасы живописи (абстрактной и реалистической), скульптуры, поэзии, танца — всех искусств.
В этих немногочисленных строках я остановлюсь в этот раз только на одном, самом маленьком, приближающемся в своей величине к «ничто», но живом и сильном существе — на точке.
Самая привычная встреча с этим живым и сильным существом происходит постоянно в писанных или печатных строках, где это существо является внешне целесообразным знаком с фактическим значением.
Производя с этой обычной нам точкой несколько экспериментов, я постараюсь разорвать плотную завесу, отделяющую от нас внутреннюю сущность точки и заглушающую ее внутреннее звучание.
Я ставлю здесь
·
от такого незначительного события колеблется целый мир. Точка стоит не на месте, и ее внешняя целесообразность пострадала до корня. Привычный глаз уже потерял свое полное равнодушие. Он несколько озадачен и оскорблен. Читатель объясняет наблюдаемую ненормальность опечаткой или случайностью. И при том — при другом объяснении практическое значение точки осталось непоколебимым. Но уже завеса надорвалась, и из-за нее выглянул тайный смысл точки: переживание ее стало более сильно, и хотя поверхностно, но до уха достигает ее внутреннее звучание.
Я опрокидываю практическое значение точки и ставлю ее здесь:
·
Этим я вырываю точку из обычных ей условий жизни: она стала не только нецелесообразной, но и практически бессмысленной. Она стала переломившим перегородки условности существом у порога самостоятельной жизни с самодовлеющей судьбой. Плотная завеса лопнула до верху, и удивленное ухо ловит незнакомое ему звучание, новую для него речь прежде немого существа.
Я окончательно порываю связь точки с будто бы органически свойственной ей средой и переношу ее в необычайные условия полной свободы и от внешней целесообразности, и от практического значения. Читатель, сразу превратившийся в зрителя, видит точку на чистом листе бумаги. Он прощается с сошедшим с ума знаком препинания и видит перед собой графический живописный знак. Точка, освобожденная от своей насильственной службы, сделалась гражданином нового мира искусства. Занавес[ь] сорвана и внутреннее звучание полно вливается в способное слышать ухо.
Дверь распахнулась настежь, и я зову своего читателя войти в тот новый мир, который зовут то храмом, то мастерской и неизменное имя которому искусство.
В своей маленькой задаче я сделал пока все, что мог. А уже сам читатель, ставший зрителем, должен открыть свои глаза и уши.
II. О линии
Я иду уже испытанным путем и оправданным приемом срываю завесу с судеб нового существа, ведущего свое происхождение от той же точки.
Когда точка получила больший или меньший толчок и прокатилась большее или меньшее пространство. От этих движений родились два новых знака с внешней целесообразностью и практическим значением. Эти два знака встречаются нами в тех же писанных или печатных строках:
во-1-х, короткий штрих, связь или перенос;
во-2-х, длинный штрих, тире —.
Читатель, превращающийся в зрителя, постепенно отнимает у этих знаков их внешнюю целесообразность, а потом и практическое значение и сразу получает на чистом листе бумаги второй графический знак, второе графическое существо ______________ линию.