Корни отдельных явлений скрыты в глубине, и будущий человек, возможно, в скором времени сведет все эти корни к одному общему.
Ни в какую в духовном отношении значительную эпоху искусство не может стоять в стороне от реальности. В эпоху приготовлений оно может устраняться от «жизни», концентрируясь на собственных задачах с тем, чтобы с наступлением духовной эпохи, достаточно вооружившись, вновь занять свое важное место.
Сегодня оно переживает последствия внешнего «материалистического периода» и переходит на основе налаженной в этом направлении работы к содержанию начинающейся эпохи.
Возможно, искусство вновь первым покинет «или— или» XIX века и перейдет к «и» едва начавшегося ХХ-го.
Это «и» в искусстве является в нашем случае внешним и внутренним в материале, в элементах, в произведениях и т. д.
Если пришло время внутреннего во внешнем, возникает возможность перейти от чистого теоретизирования к практике — в нашем случае к синтетическому творчеству.
Дессау, октябрь 1926
Художественная педагогика{53}
Еще и сегодня обучение искусству по большей части рассматривается как особая область, которая с вопросами «всеобщего» образования почти совсем не имеет точек соприкосновения.
с другой же стороны, понятие «всеобщего» образования абсолютно запутано. Правомерно утверждать, что в наше время не может быть всеобщего образования без «и».
напротив, имеется бесконечное множество «специальных образований», никак не связанных ни с всеобщим образованием, ни друг с другом.
так, сегодняшнее обучение искусству имеет целью специальное образование, ограниченное в самом себе, так же как специальное образование для медиков, юристов, инженеров, математиков и т.д.
это положение вещей противоречит взгляду, что обучения искусству как такового вообще быть не может, потому что искусству невозможно ни научить, ни научиться: искусство — это дело чистой интуиции, которая не вырабатывается принудительным путем или путем обучения.
значительное наследство XIX века — крайняя специализация и следующее за этим разъединение обременяет все основные области нашей жизни, заводит все дальше в тупик и вопросы художественного обучения.
удивительно, как мало сделано выводов из событий последнего десятилетия и как редко рассудок замечает смысл великого «сдвига».
этот внутренний смысл или внутреннее напряжение дальнейшего «развития» должны лечь в основу любого обучения; деление постепенно заменяется соединением. «Или—или» должно освободить место «и».
более не может быть возможным специального образования без общечеловеческой основы.
то, что отсутствует сегодня в любом обучении почти без исключения, — внутреннее «мировоззрение» или «философское» обоснование смысла человеческой деятельности. Странным образом даже сегодня из молодых людей воспитывают специалистов устаревшим, внутренне мертвым способом, специалистов, которые могли бы быть нужны во внешней жизни, но которые редко представляют собой чисто человеческую ценность.
обучение сводится, как правило, к более или менее принудительному накоплению отдельных знаний, которыми молодежь должна овладеть и без которых она не может начать свой «предмет». Естественно, что при этом способность соединения, или, другими словами, способность синтетического наблюдения и мышления, оказывается так мало выявленной, что она по большей части гибнет.
главной целью любого обучения должно являться развитие возможностей мышления одновременно в двух направлениях:
1. аналитическом и
2. синтетическом.
итак, мы должны использовать наследство прошлого столетия (анализ — разъединение) и одновременно через установку на синтез дополнить и углубить, чтобы молодежь получила способность найти и обосновать живую, органичную связь областей, кажущихся далеко друг от друга расположенными (синтез=соединение).
тогда молодежь оставила бы ставшую неподвижной атмосферу «или—или» и последовала бы в гибкую живую атмосферу «и» — анализ как средство к синтезу.