Здесь совершенно упущено из виду то фиктивное рождение, которое у некоторых народов разыгрывает отец. Упущены из виду и те многочисленные факты, где целомудрие девушки вовсе не непременное условие для брака.
Начало общества — семья; начало власти — первая кооперация. Этого мнения естественно должен придерживаться автор, отрицающий состояние матернитета.
Зачатки религии объясняются г. Пешелем как следствие стремление человека отыскать причину явлений. Странно только то, что явление обоготворяется всегда, когда оно чем-либо поражает человека и совершенно ему не понятно, что в то же время обоготворение отпадает, раз открыта действительная причина явления. Обоготворяя, например, змею, человек едва ли ищет какой-нибудь причины, он просто боится. Очень интересно объяснение идеи бессмертия: увидев во сне умершего, человек думает, что покойник в самом деле являлся ему. Это остроумное предположение не может, конечно, выключать аналогии, проводимой человеком, между смертью и различными состояниями бесчувственности, как это говорит Спенсер (Осн[ования] соц[иологии] 1, 168 и 9).
После общих замечаний о религии автор дает краткие очерки шаманизма, буддизма, дуал[истических] религий, монотеизма израильтян, христиан[ского] учения и ислама. Этим оканчиваются первые два выпуска.
Выше уже приходилось говорить о громадном количестве фактов, заполняющих все отделы книги. Теперь позволим себе заметить, что строгость в выборе этих фактов в некоторых случаях не исключает пользования слишком устарелыми для нас источниками. Не знакомые с новейшей литературой легко могут составить себе картину быта хотя бы по Кастрену, Палласу, Буху, что, естественно, поведет к ложным представлениям. Этот недостаток, не исправленный и дополнениями г. Кирхгоффа, эта возможность представлений задним числом заставляют удивляться выбору именно этой книги для перевода, когда наша литература вообще не богата переводами и много прекрасных иностранных сочинений не могут найти переводчика. Раз же книга уже почему-либо переведена, все устарелое должно быть исправлено или, по крайней мере, отмечено (см., напр., о вотяках, лопарях стр. 228, 230).
Maxime Kovalevsky. Tableau des origines et de l'evolution de la famille et de la propriete. (Skrifter utgifna af Lorenska stifteisen. 1890. № 2). Stockholm.
Эта книга представляет собой 15 лекций, прочитанных в Стокгольме бывшим профессором Московского университета М.М. Ковалевским. Задавшись в предисловии целью представить «сжатую критику находящихся в обращении теорий» о происхождении семьи и собственности, талантливый автор обращает особенное внимание на арийцев. Начиная с матриархата, сожитие полов и образование семьи ведется последовательно через эпоху патриархального строя и индивидуализма. Наряду с этими периодами выступает выделение индивидуальной собственности из первобытного коммунизма. Древнейшим фазисом семейной организации автор признает матриархат, определяемый им как «утробную и экзогамическую семью, не допускающую союза, кроме брака между целыми группами» (24). «Народы семитические и арийские не следовали в своем общественном развитии другому порядку сравнительно с другими расами. Так же, как океанийцы и краснокожие, и они прошли период матриархата» (стр. 37). Матриархат уступает свое место патриархальному строю, раз определяется отцовская власть (стр. 47). Посвящая IV главу разбору теорий о происхождении индивидуальной собственности, М.М. Ковалевский приходит к следующему выводу: «в противность общему мнению, орудия производства, за немногими исключениями, были коллективною собственностью одной группы охотников и рыболовов… Индивидуальная собственность могла распространяться лишь на вещи, происхождение которых обязано личному труду, если эти вещи служат потребностям производителя в данное время» (58). Происхождение же земельной общины автор приписывает времени разрушения общности семейной (стр. 181). Вот главные пункты интереснейшей новой книги нашего талантливого ученого. Что же касается больших подробностей и любопытной главы «le mir russe» (XIV), то отсылаем читателя к самой книге, предрекая ему и пользу и удовольствие от чтения ее.