B.K. Магницкий. Нравы и обычаи в Чебоксарском уезде. Этнографический сборник. Казань (VI+118 in 8).
Предпосылая своему сборнику краткое предисловие, составитель указывает общие причины, руководившие им при описании нравов и обычаев, и слегка касается способов изображения народной жизни и ее анализа. В предисловии же точно определяются границы исследования захватившего «главным образом» 2-й административный участок Чебокс[арского] у[езда], занимающий восточную половину, «а на нем более всего русские села: Беловежское, в горной стороне, и Алексеевское (Сизинери) — в луговой» (V). Кроме того, автор собрал материалы и в других частях уезда, населенного русскими, чувашами, черемисами и татарами. Собранные г. Магницким «нравы и обычаи» представляют из себя сырой материал, сгруппированный по нескольким главам и рубрикам и заключающий поверья и обряды, прибаутки, прозвища, игры, потехи и загадки и т.д. По некоторым отделам собрано весьма почтенное количество фактов и сведений. Так, в «Сборнике» мы находим 389 поверий и примет, 74 песни разного характера и времени, свыше 600 «побасок» и т.п. Во всех отделах ясно намечается два течения народной жизни: новые притоки новых влияний, заполняющие старое русло переживаний и откликов старины. Например, в песнях, подчас доносящихся из времен непосредственной связи с природой, уже звучат новые мотивы, воспевающие «пароходы с двумя трубами по названию „Самолет“», «Макарьевскую ярмынку» и т.п. (стр. 66). Всего больше народная наблюдательность высказывается в пословицах (вроде: «Авоська парень добрый: и выучит и выручит», «айда домой — хлебать помой» и т.д., стр. 99).
Упреком автору можно поставить некоторую несистематичность в подведении под рубрики (стр. 6, 7, 10, 19) и недостаточность обычаев, которые выведены не вполне ярко.
Из материалов по этнографии сысольских и вычегодских зырян. Национальные божества (по современным верованиям){83}
Предметом настоящего очерка я избрал национальные божества сысольских и вычегодских зырян. Выделяя эту часть из общего исследования верований, я имел в виду, насколько возможно, восстановить следы языческого периода, поскольку они проявляются в хаосе современных религиозных представлений, образовавшихся под сильным влиянием христианства. Таким образом, я оставлю в стороне и, так сказать, озырянившиеся представления, т.е. представления русские, которым зырянская фантазия придала лишь некоторые своеобразные оттенки. Исключения придется сделать лишь для культа домового, так как он слишком тесно связан с верованием в орта.
Всякий, кому доводилось познакомиться с литературой о зырянах, естественно, должен был поразиться многими неточностями и зачастую непримиримыми противоречиями. Источником этих недостатков является то, что некоторые исследователи, не определяя точно описываемой местности, говорят о зырянах вообще. Между тем такие обобщения немыслимы ввиду выраженного различия между всеми частями зырянского народа. Существующие названия: «сысольские», «вычегодские», «пеморские», «удорские» зыряне — определяют не только местность, но и различие быта, верований, обычаев. Поэтому я особенно резко подчеркиваю, что, говоря в данном очерке о зырянах, я буду иметь в виду исключительно сысольских и вычегодских зырян, живущих по всей Сысоле и Вычегде, т.е. занимающих всю юго-западную часть Усть-Сысольского уезда Вологодской губернии. — Перехожу теперь к самому очерку.