В ее руках тоже был букет белых цветов.
Клейн не обращал на нее особого внимания и лишь посматривал краем глаза.
Женщина наклонилась и высвободила букет из своей левой ладони, облаченной в черную изящную перчатку.
На мизинце освободившийся от цветов руки появилось кольцо с голубым драгоценным камнем.
У Клейна защемило в груди. Все его тело оцепенело.
Глава 444. Исповедь
Клейн без какой-либо спешки, мягко отвел взгляд, дабы не подать виду, что он поражен увиденным.
— Ах, Талим был так молод. Он даже не успел обзавестись женой и детьми, — вздохнул Клейн.
Он поддержал беседу со своими приятелями, чтобы выглядеть органично на похоронах.
— На самом деле, ему следовало бы жениться еще четыре или пять лет назад. К сожалению, проблемы, связанные с его родословной, подкосили Талима. Он всегда отвергал идею с женитьбой и жертвовал своей личной жизнью во благо его семьи, — поддержал разговор Майк.
Со стороны Клейн выглядел вполне нормально, но внутри себя он испытывал нечто схожее с тем, как если бы по его спине прошлись острыми шипами, сдирающие кожу и плоть.
Девушка в черном платье выпрямилась, спокойно огляделась, а затем покинула могилу Талима в сопровождении двух служанок. Все это время она хранила молчание.
Фух… — вздохнул с облегчением Клейн.
Колющее и гнетущее ощущение пропало, оставив после себя лишь холодный пот.
Кто она такая и почему явилась на похороны Талима? Это его любовница? Но ведь Талима едва-ли можно было назвать завидным женихом… У него не было несметных богатств или статуса, так как же он умудрился вступить в связь с кем-то, кто обладал Запечатанным артефактом 0-го класса или ужасающей силой? Мы же не в бульварном романе каком-нибудь! Я почти уверен, что это именно она прокляла Талима… — молча размышлял Клейн о своем и отстраненно слушал Майка и Аарона, которые рассказывали истории с Талимом Дюмоном.
Он все никак не мог прийти в себя и пытался осознать, что смерть обыкновенного человека, не обладавшего амбициями или большими деньгами, как-то тесно связана с чем-то могущественным и ужасным. Для него это было просто немыслимо!
Впрочем, с чем-то подобным я уже сталкивался и раньше… — задумался Клейн и взглянул на хирурга Аарона Цереса.
В доме этого обычного человека, вполне вероятно, затаился Потусторонний первой последовательности, Змей Меркурия!
Следуя этому ходу мыслей, Клейн осознал, что за почти пять месяцев, с момента его переезда в Баклунд, он умудрился повстречаться с множеством полубогов и с кучей страшнейших Запечатанных артефактов.
Женщина, убившая Талима; Змей Меркурия, Уилл Осептин; Отступник Амон; Таинственная женщина в черных сапожках, встретившая меня в Королевском Музее; Могущественный адепт Школы Розы; Запечатанные артефакты 0-08 и 1-42; Инс Зангвилл; Священная эмблема Мутировавшего Солнца; дневник семейства Антигон; мистер Азик Эггерс, предполагаемо, потомок самой Смерти; мистер Дур; Орден Сумеречного Отшельника… — замелькали имена и названия в голове Клейна, разогнавшие мурашки по его спине.
Это, не считая Истинного Творца и Вечного Пылающего Солнца… На самом деле, меня самого можно к ним причислить… В конце концов, я пришелец из иного мира, владеющий таинственным пространством над серым туманом… Наверное, Розеля можно посчитать вместе с нами… Таким образом можно сделать вывод, что все полубоги и наисильнейшие артефакты встречаются, а то и вовсе происходят, из реальной жизни…
— попытавшись успокоиться, обдумал Клейн.
Пока он был занят своими мыслями, убитые горем Майк и Аарон попрощались с детективом и неспеша покинули кладбище.
Клейн принялся искать свободный экипаж для аренды, как вдруг, словно из ниоткуда, к нему выехала уже знакомая карета.
Экипаж остановился прямо перед детективом, а тот заметил, что на карете был искусно прикрыт герб семьи Август.
Каретная дверца бесшумно отворилась, и из экипажа показался пожилой дворецкий, с тщательно причесанными волосами. Он вежливо исполнил приглашающий жест.
— Его Высочество ждет вас.
— Ну, раз ждет… — отозвался Клейн и сел в просторную теплую карету.
Внутри детектива уже ждал его наниматель.
На принце Эдессаке был темно-синий сюртук с большим воротником. Его образ завершала золотая нагрудная лента. Последняя придавала и без того величественному дворянину, совершенно необычайный и благородный вид.
Он потер бриллиантовую брошь, а в его узких глазах появилась тень печали и горести.
— Из-за этих ограничений я даже не могу прийти на похороны своего друга. Мне было недозволенно появляться на людях, от того мне пришлось наблюдать со стороны и посылать своих слуг, чтобы те за меня возлагали на могилу цветы. Видимо, таково мое бремя.