— Ага, — приподнялся на локтях Иван Гермогенович, — понимаю. За этот-то хвост я и держался. Прекрасный хвост!
Услышав голос профессора, животное повернуло к нему сплюснутую большеротую голову и шевельнуло усами неимоверной длины.
— Из какого же ты семейства, мой спаситель? — вежливо спросил Иван Гермогенович.
Зеленое, точно покрытое блестящим лаком животное шевельнуло ногами.
— Ах, вот ты кто! — закричал профессор. — Ты слушаешь меня ногами? Так, так. Понятно. Ты зеленый кузнечик. Ну что ж, спасибо, дорогой! Спасибо, что выручил из беды.
Кузнечик снова шевельнул ногами. Продольные слуховые щели его передних ног повернулись к профессору. Кузнечик, видимо, прислушивался.
Теперь профессору стало понятным все, что произошло с ним.
В это время года самки кузнечиков буравят землю, чтобы прятать глубоко в почву свои яйца. Весной из этих яиц вылупятся личинки кузнечика. Они вылезут на поверхность земли и примутся уничтожать гусениц, бабочек, мух.
На счастье профессора, самка пробуравила землю как раз в том месте, куда загнала его медведка.
Но кузнечик не успел положить яиц. Коснувшись яйцеклада, Иван Гермогенович, конечно, сильно испугал самку, поэтому-то она так поспешно и выдернула из-под земли свой хвост-яйцеклад.
— Извини, пожалуйста, — весело сказал Иван Гермогенович, — извини, что я помешал тебе.
Кузнечик подпрыгнул. Распустив сверкнувшие на солнце крылья, исчез в зеленой чаще травяного леса.
— Прощай! Счастливого пути! — крикнул вдогонку Иван Гермогенович и помахал кузнечику рукой.
Профессор остался один. Он стоял, оглядываясь и поглаживая свою бороду.
— Однако, — забормотал Иван Гермогенович, — куда же ты затащил меня, мой зеленый конь? Где же теперь пруд? Как пройти к нему? Идти ли мне направо или налево?
Вокруг шумел лес. Но только сейчас профессор заметил, как не похож этот лес на травяные джунгли.
Тут не было искривленных бамбукоподобных деревьев. Длинные, слегка изогнутые стволы тянулись вверх, как гигантские свечи.
Профессор взглянул на кроны и удивленно заморгал глазами. Там, на головокружительной высоте, тихо покачивались огромные белые шапки. Каждое дерево стояло, как длинная жердь, на которую нахлобучили сверху белую папаху.
— Какие же это? — прищурился Иван Гермогенович.
Он подошел поближе к стволам и вдруг остановился как вкопанный. Прямо на его глазах белое пушистое облачко сорвалось с вершины одного дерева и внезапно исчезло. Оно как будто растаяло в воздухе.
Профессор пожал плечами. Он ничего не понимал.
В спину ему дунул ветер, и тотчас же белые вершины отделились от стволов и медленно поплыли в воздухе.
Неожиданно к ногам Ивана Гермогеновича откуда-то сверху упало тяжелое продолговатое ядро.
Профессор нагнулся.
Из головки ядра торчал длинный, тонкий хлыст, а на нем трепетал пушистый парашют.
— Ах, вот что! — закричал профессор. — Да ведь это же… Ну как же я сразу не догадался?
Он проворно подбежал к самому высокому дереву и, задрав голову вверх, осмотрел его от вершины до корней.
— Так, так! Прекрасно! Мне положительно везет сегодня.
Профессор затянул потуже свой паутинный костюм, шаркнул по земле пятками и, подпрыгнув, вцепился в ствол дерева.
Ствол был толстый. Профессор еле-еле обхватил его руками и ногами, но лишь только он прикоснулся к нему, как почувствовал, что его ладони и колени прилипли к стволу.
— Ничего, ничего, — забормотал Иван Гермогенович, — только бы мне добраться до середины, а там пойдет дело лучше.
С трудом отдирая руки и ноги, тяжело дыша и обливаясь потом, профессор полз по стволу, как муха по липкой бумаге.
Вначале подъем был очень трудный, но чем выше поднимался профессор, тем тоньше становился ствол, тем легче было передвигаться. Ветер раскачивал дерево, и вместе с деревом качался, не смея взглянуть на землю, Иван Гермогенович.
Но вот и верхушка дерева — белая пушистая шапка.
Профессор протянул руку, приготовляясь перебраться со ствола на крону, как вдруг по его руке скользнуло что-то мягкое.
Иван Гермогенович прижался к стволу. Вокруг него неожиданно захлопали крылья, воздух загудел. Перед глазами профессора понеслись, приплясывая, крылатые животные.
Перепуганный профессор втянул голову в плечи.
«Сожрут! Непременно сожрут, разбойники!» — тоскливо подумал он, но, кинув взгляд на животных, сразу успокоился.