Харлен узнал от Твиссела, что Финж родился в энергетическом 600-м Столетии, и это во многом объясняло его поведение. Частые вспышки раздражительности могли быть следствием постоянного чувства неуверенности грузного человека, которому вместо прочных силовых полей приходится иметь дело лишь с хрупкой материей. Кошачья крадущаяся походка Финжа хорошо запомнилась Харлену; часто он, подняв голову от стола, вдруг замечал глядящего на него Вычислителя, приближение которого всегда было неслышным. Сейчас Харлену казалось, что Финж ходит медленно и осторожно, боясь, что под его тяжестью провалится пол.
«Он плохо подходит этому Сектору, — с добродушной снисходительностью подумал Харлен. — Только новое назначение может ему помочь».
— Здравствуйте, Техник Харлен, — наконец произнес Финж.
— Здравствуйте, Вычислитель.
— Похоже, за эти два года вы…
— Два биогода, — поправил его Харлен.
Финж удивленно взглянул на него.
— Два биогода, конечно.
Время в обычном понимании этого слова не существовало внутри Вечности, но человеческие тела продолжали стареть, и это старение служило неумолимой мерой Времени даже при отсутствии его в физическом смысле. Биологическое Время продолжало идти, и за один биогод в Вечности человек старел так же, как и за обычный год во Времени.
Однако даже самые педантичные из Вечных редко вспоминали об этом различии. Было слишком удобно говорить «увидимся завтра» или «вчера я вспоминал о вас», или «встретимся на той неделе», как будто «вчера», «завтра» или «будущая неделя» в самом деле существовали в физическом смысле. Для удовлетворения человеческих инстинктов Вечность делили на условные «сутки», состоящие из двадцати четырех биочасов, с формальным разделением на «день» или «ночь», «сегодня» и «завтра».
— За два биогода, прошедших после вашего отъезда, — продолжал Финж, — в 482-м появились признаки кризиса. Ситуация очень необычная, чрезвычайно щекотливая и почти беспрецедентная. Мы никогда еще так остро не нуждались в точных Наблюдениях.
— Вы собираетесь использовать меня как Наблюдателя?
— Да. Конечно, это расточительно — просить Техника поработать простым Наблюдателем, но ваши прежние Наблюдения были совершенны по своей четкости и проницательности. Именно это нам сейчас нужно. А теперь я обрисую некоторые детали…
Но Харлен так и не узнал тогда, что это были за детали. Как только Финж заговорил, открылась дверь, и он уже ничего не слышал.
Он смотрел на вошедшую в комнату девушку.
Нельзя сказать, что Харлен никогда не видел в Вечности женщин. Никогда — слишком сильное слово. Очень редко — так будет вернее.
Но такая девушка! И где — в Вечности!
В странствиях по Времени Харлен насмотрелся на женщин, но там они были для него почти неодушевленными предметами, как стены и потолки, чашки и ложки, столы и стулья. Они были всего лишь фактами, подлежащими Наблюдению.
В Вечности девушка воспринималась совсем иначе. Да еще такая!
Она была одета в аристократическом стиле 482-го. Выше талии лишь прозрачная накидка, а ниже — короткие бриджи из тонкого материала, темные и прекрасно подчеркивающие все соблазнительные изгибы.
Иссиня-черные волосы свободно падали ей на плечи. Тонкая линия помады на верхней губе и толстая на нижней придавали ей слегка капризное выражение. Ее веки и мочки ушей были подкрашены розовым, что оттеняло молочную белизну юного, почти детского лица. С плечей спускались драгоценные подвески, которые тихонько позвякивали, как бы привлекая внимание к совершенной форме ее груди.
Она присела за маленький столик, стоящий в углу кабинета Финжа, и за все время лишь однажды подняла глаза, скользнув по лицу Харлена быстрым взглядом.
Когда Харлен вновь услышал голос Финжа, Вычислитель уже заканчивал:
— Все эти сведения вы найдете в официальном отчете, а пока можете занять свою старую квартиру и прежний кабинет.
Харлен очнулся за дверью кабинета Финжа, совершенно не помня, как он оказался там. Наверное, просто вышел.
Чувство, охватившее его, легче всего было определить как возмущение. Ради Времени, нельзя позволять Финжу выделывать такое! Это издевательство над…
Придя в себя, он разжал кулаки и перестал стискивать челюсти. Надо в этом разобраться, и немедленно! Он решительно направился к столу Связиста; шум собственных шагов гулко отдавался в его ушах.
Связист поднял голову и, стараясь не встречаться взглядом с Техником, осторожно произнес:
— Слушаю, сэр.