Где водометы плещут сонно,
Луну и небо отразив;
Где их зеленых слез призыв
Тревожит вечность монотонно.
Искушение
О, зелень бледных искушений
Среди рассудочных теней,
Лучи растительных огней
И темень темных ответвлений!
О, соблазнительная мгла
Густых ветвей осенней кущи,
О, сладострастный и зовущий
Их запах в лунном свете зла!
Они луны печальной высь
Закрыли инеем зеленым, —
Сплетеньем соков уплотненным
Всех лихорадок, что сбылись.
Их святотатственный разбег,
Желаний тайну обнажая,
Уныл, как жалоба ночная
Больных, положенных на снег.
Под темным трауром ветвей
Я вижу, как зияют раны,
Что телу гордости багряной
Наносит синий меч страстей.
Ужель, Господь, мечта земная
В усталом сердце не сгорит,
И благодать Твоя святая
Теплицы злой не озарит?
Дай сердцу жданного забвенья,
Листве недужной смерть неси,
И звезды пленные спаси
Из челюстей греха и тленья.
Стеклянные колокола
О, стеклянные колокола!
И растенья странные под их покровом вечным,
Между тем вихрь наружный здесь мои терзает чувства!
О, долина целая души, недвижная навеки!
И томящий спертый зной в полдневный час!
И сквозь грань стекла встающие виденья!
О, не подымай ни одного из них!
Многие поставлены над старым лунным светом.
Рассмотри их листья сквозь стекло.
Нищие сидят на царских тронах.
На пруду стоят и ждут корсары.
Звери допотопные штурмуют город.
Есть такие, что поставлены над древними снегами.
Есть такие, что поставлены над прошлыми дождями.
(Сжалься, Господи, над спертым воздухом темницы!).
Слышу праздник в воскресенье в год голодный.
Вижу лазарет я на лугу в день жатвы.
Королевны бродят по полю в день сейма.
Но взгляни на те, что там видны на горизонте.
Их поставили над бурями давно минувших дней.
О, громадный флот стоит, должно быть, средь болота.
Где-то лебеди, боюсь я, высидели воронят
(Сквозь пары неясно видно).
Дева поливает папоротник кипятком.
Девочки толпою смотрят на отшельника в затворе.
И мои уснули сестры в глубине пещеры ядовитой.
Подожди луны и зимней стужи.
Будут наконец колокола стоять над льдом!
Скука
Павлины белые, беспечные павлины,
Павлины белые бежали скуки дня.
Я видел, сквозь мой сон сегодняшнего дня
Бежали белые на сонные долины,
Спасались белые томительного дня,
Туда, где данных вод бессолнечны равнины,
Я слышал, белые бежали скуки дня
Туда, где сонных дней бессолнечны годины.
Темное приношение
Я приношу творенье злое,
Подобное сну мертвецов.
Струит на лес моих грехов
Луна сияние больное.
Змий фиолетовый мечты
В мое прокрался сновиденье.
Мечи венчают вожделенье.
Львы дремлют, солнцем залиты.
В водах далеких бледность лилий,
Последний мир закрытых рук.
Побеги красные насилий,
Любовь зеленая вокруг.
О, сжалься, Господи, над словом,
Моих молитв не опорочь.
Дозволь скосить слепую ночь
Лучом луны под звездным кровом.
Цветы сердца
Под синим куполом хрустальным —
Под сном усталым и тоской —
Нисходит медленный покой
К цветам души моей печальным.
Кругом символика цветов:
Забав унылых ненюфары,
Влюбленных пальм немые чары,
Мечты лиан, холодность мхов.
Лишь стебель лилии меж ними
В упругой хрупкости застыл
И бледный свой возносит пыл
Над их побегами больными.
Лишь лилия, рассеяв мглу
(Как бы лучом луны несмелой),
Молитвой возникает белой
К хрустально-синему стеклу.