Марфа Семеновна (помолчав). Что ж ты так живешь, бобылем? Женился бы на вдове, не дюже молодой. Невесты у нас есть подходящие.
Иван Гаврилович. Какой я жених!..
Марфа Семеновна. Помогли бы тебе хату построить.
Иван Гаврилович. На что она мне, одинокому… Вот дождусь сына из армии. Ежели останется у вас в колхозе, тогда уж с ним построим хату. Женится, может…
Марфа Семеновна. Пишет сын?
Иван Гаврилович. Пишет, не забывает. В немецком городе Ней-бран-ден-бурге службу несет.
Марфа Семеновна. Принеси бельишко, какое есть, постираю.
Иван Гаврилович. Не нужно, спасибо. Мне Марья стирает, хозяйка. Не обижает… Ничего, проживу. Много ли мне надо? Приютили люди — живу… Колхоза жалко! Все село сничтожили, изверги! А колхоз какой был у нас в Ракитном!
Марфа Семеновна. Хозяйственно жили, да. И наши ездили к вам ума-разума подзанять.
Иван Гаврилович. Мало заняли, не помогло вам… Э, наш председатель, Василий Павлович Черных — орел был! Майором, слышь, войну закончил… А не едет в родные края.
Марфа Семеновна. До кого ему ехать сюда?..
Алена (подняла голову). Не вернулась водовозка?
Марфа Семеновна. Нет еще.
Алена. Задремала… А что тут делать без бочек?
Дарья (повернулась на другой бок). Нечего делать, так спи и другим не мешай.
Иван Гаврилович. Что хозяйственно жили, то не диво. И про ваш колхоз, кто в дело не вникнет, скажет — неплохо вроде живут. Опять же, Настя у вас славится своими рекордами. А работаете недружно, неровно, с хитростью.
Дуня (пошевелилась). Не все — с хитростью.
Дарья. Дед, как приезжий прокурор, все наш колхоз критикует.
Алена. Опять свое Ракитное вспомнил.
Иван Гаврилович. Как его забудешь… Вот я, бабы, когда-то думал: сошлись люди в колхоз, прогнали кулаков, сообща пашут, сеют — ну чего еще надо? И жить должны согласно, как одна семья. Нет, то не все, что сошлись в кучу. Ведь и семьи разные бывают. В иной семье такое творится! Отец за сынами — с дубиной, сыны друг дружку — по зубам!.. Ваш Прокопыч хитер, да не шибко грамотен. Неуверенный человек. А Черных свою линию вел твердо. Культурно, спокойно расскажет, докажет, уговорит человека, а все же настоит на своем. Вот ть — руководитель! (Помолчав.) А про богатство что говорить! Жили-поживали. Мотоциклов было у колхозников десять штук. Велосипедов — не счесть. Идешь, бывало, смотришь — лежат в пшенице штуки три дамских. Чьи? Да из первой бригады, говорят, пололи тут утром девчата, они, должно быть, бросили. Стали уже терять их в степи, как бороны.
Марфа Семеновна. Ну такого не было, прибавил?
Иван Гаврилович. Может, и не было еще, но — подходило к этому.
Дуня. Ой, душно! И ночью нет прохлады.
Фрося (приподнялась). Жарко, как в молотьбу. А лето только начинается. Июнь месяц. Что ж оно будет? Печет и печет.
Дарья. Что будет? Опять засуха будет, погорит хлеб.
Алена. Пошли, девки, купаться?
Фрося. Там гадюки в камышах.
Дуня. Вроде молния блеснула. Может, дождик таки соберется?
Дарья. И вчера гремело там. (Бьет комара на шее). У людей дожди идут, а у нас только комары кусаются!
Фрося. Сейчас тетка Настя с председателем пригонят бочки. С пожарки снимут… Прилетит, разругает нас, что не работаем.
Алена. За что? Сама видит — бочек не хватает.
Дарья. Что ж нам, на коромысле носить воду аж туда? Расшаби их!..
Алена. А будет ли, бабы, толк из нашей работы, что поливаем тут?
Марфа Семеновна. А чего ж. Ночью полить не вредно. В такую сушь только ночью и можно поливать.
Дарья. Толк будет. Настя урожай соберет, Героя получит. Ее девчатам ордена дадут.
Иван Гаврилович. Наплевать, бабы, на вашу работу, тьфу! Пять гектаров спасете, а еще тыща гектаров! Вон степь-матушка!..
Фрося. Так это же гектары какие!
Иван Гаврилович. А какие?
Дарья (с усмешкой). Показательные!..
Иван Гаврилович (помолчав). У моего дядьки Романа, гончара, что горшки лепил на Куликовском, штаны были показательные. Одни на будень и на праздник. Спереди посмотреть, вроде одетый человек, а повернется…
Алена. Сейчас дед отмочит!