Люба. А все же от заслуженного не откажетесь?.. Все документы по вашему награждению счетовод отвез позавчера в район. В двух экземплярах, как положено. Один в Москву пошлют… А Федосья Голубова опять спорила в правлении с Шавровым из-за вас. Недостойна, она, говорит, награды. Отвернулась от нас, о колхозе не болеет. Страшно даже в хату к ней зайти, секретаршу завела — это про меня.
Настя. Завела, да. Не из ее кармана плачу тебе, от своих трудодней отрываю. А кто же мне будет помогать? (Указывает на кучу писем.) Хотела бы я посмотреть, какой она была бы на моем месте!.. Ну давай, что еще у тебя?
Люба. Вот пригласительные билеты вам. (Читает.) «Анастасии Никитичне Колосовой, члену комитета по проведению юбилея сельскохозяйственного института имени Костычева…» На расширенное заседание комитета, на шестнадцатое. «Члену жюри областного смотра художественной самодеятельности…» В помещении драмтеатра. Тоже шестнадцатого. Смотр самодеятельности. Эх, я бы поехала за вас!.. «Знатному мастеру урожая А. Н. Колосовой…» Гостевой билет на открытие выставки местпрома. Ну, это такое, можно и не ехать… Из облисполкома, на сессию, семнадцатого, к десяти утра. Явка обязательна… Еще вот: «Члену шефского совета…» — не пойму, под копирку напечатано, неразборчиво. На семнадцатое, в район.
Настя. Сразу — в десять мест? Да что же мне — разорваться? Или они хотят, чтоб я больше не пахала и не сеяла?..
Входит Степан Агеев, при всех медалях, под хмельком. Люба, забрав письма, садится за свой столик.
Степан. Привет героиням колхозных полей!
Настя. Здравствуй.
Степан (садится). С чего начинать?
Настя. А не знаю, по каким делам пришел. Начинай с главного, только покороче.
Степан. Куда спешить? Может, мне желательно все двадцать четыре часа просидеть вот так с тобою?.. Эх, Настя! Когда тебя можно застать одну? И в поле ты с людьми, и тут (оглядывается на Любу) — дела.
Люба, продолжая разбирать письма, вопросительно взглядывает на Настю: не мешает ли она, может быть, ей уйти? Настя делает ей знак: «Сиди!»
Настя. Ты, кажется, выпил? Может, в другой раз зайдешь?
Степан. И в другой раз выпью!.. Настя! Ты говорила: остепенись, подыщи себе работу. Знаешь, какую работенку отхватил?
Настя. Слыхала. Что-то вроде утильсырья?
Степан. Какое утильсырье! Посмотри документы. Уполномоченный областной конторы «Автодизельремснабсбыт». На пять районов. По заготовке пищепродуктов.
Настя. О-о!.. Автодизель… А почему же — по заготовке пищепродуктов?
Степан. Для них. Поняла? Снабсбыт!.. У них на складах только птичьего молока нет. Легковую машину по частям можно собрать. Себе бы взял — автоинспекция прав не даст. А тебе дадут. Ты Героем будешь, тебе по районам надо ездить, выступать… Эх, Настя! Счастья своего не понимаешь! Да я бы для тебя — всё! Из-под земли бы достал!..
Настя (отдавая документы). Ты знал моего мужа?
Степан. Дмитрия Романыча? Как же!
Настя. Дмитрия Романыча…
Степан. Беспокойный был мужчина. (Жест — щелчок по галстуку.) Вроде меня.
Настя. А, помолчи!.. Может, ему хотелось Дворцы Советов в городах строить! Рубаху, бывало, рвет на себе: «Почему меня, Настёнка, не учили?..» Лучший мастер был на весь район. Какие мельницы строил! А как пять дворов подряд сгорело у нас — кто за месяц людям новые дома поставил? Ненасытные руки. Все мало работы было ему. Тебе этого не понять… И зачем я это тебе рассказываю?
Степан. Верно. Неприлично рассказывать о первом муже человеку, который в тебя влюбленный.
Настя. Что? Влюбленный?.. Счастья, говоришь, своего не понимаю? Было такое счастье у Кати Федоровой, трактористки. До войны еще, помнишь? Подписывал записки: «Муж знатной стахановки-орденоноски Ефим Федоров». А записки — в сельпо. То отрез ему на костюм оставьте, то выдайте пол-литра в кредит.
Степан. Ошибешься, Настя! Такими женихами нынче не пренебрегают. За меня любая девушка пойдет.
Настя. Вот и ищи себе девушку. Я на пять лет старше тебя… Слава моя нужна тебе, а не я.
Степан (искренне возмутившись). Слава? Своей хватает. Это что? (Указывает на свои медали.) Всю Европу прошел! Берлин брал! (Мечтательно.) Будет что детишкам рассказывать…