— Никаких проблем. У меня отложено двадцать пять кусков. Все твое — мое, а все мое — твое. Согласен?
Тут подоспел официант. На этот раз на блюде лежали сочные бифштексы, половина омара и много картошки, поджаренной по-французски.
— О! — воскликнул Билл. — Теперь это похоже на настоящую еду.
Мы съели все это. Затем последовал лимонный пирог и большой кофейник кофе. Я отказался от пирога и с возрастающим интересом наблюдал, как Билл ест. Наконец он откинулся на стуле и блаженно похлопал себя по животу.
— Отлично, — заключил он. — Лучше и быть не может.
— Теперь, может быть, ты наконец заткнешься и будешь слушать? — спросил я и передал ему свой разговор с Элом Барни.
— Нам придется влезть в дела мафии. Есть еще время отказаться. Должен предупредить тебя, что это будет очень опасно.
Билл спокойно потягивал кофе.
— Говоришь, мафия?
— Да, именно так.
Он кивнул.
— Я думал об этом деле с кислотой. Мне тоже казалось, что к нему приложила руку мафия. Ну что ж, вместе мы их одолеем. Чем должен буду заняться я?
— Ты понимаешь, Билл, в конце концов, мы оба можем погибнуть. Ты все обдумал?
Долгое время он задумчиво сидел, потом улыбнулся и пожал плечами:
— Ну и что же? Умирают только раз. Вместе мы их одолеем. Так с чего же мы начнем?
— Раз уж мы будем работать вместе, лучше будет, если ты переберешься жить ко мне, в комнату для гостей. Запирай свою хибару и переезжай ко мне, хорошо?
Билл кивнул:
— Это мне подходит.
— Хорошо. Тогда иди забирай свои вещи. — Я вынул из кармана ключи от квартиры и положил их на стол. — Я приеду часа через два.
— А куда ты едешь?
— Скажу тебе позже, а пока переезжай. До скорого.
Я пожал руку Лючиано, поблагодарил его за обед, вышел на улицу и сел в автомобиль.
Я поехал прямо к дому Торнсенов. Как я и надеялся, дом был погружен в темноту. Лишь в комнате Джоша Смедли горел свет.
Припарковав машину за воротами, я пошел по дорожке, ведущей к дому. Мне пришлось нажать на кнопку звонка трижды, прежде чем дверь открылась и показался Джош, с заплывшими от пьянства глазами.
— Это вы, мистер Уоллес? — пробормотал он заплетающимся языком. — Миссис Торнсен нет дома, она в театре. Извините.
Отодвинув его немного в сторону, я вошел.
— Я хотел видеть тебя, Джош. Нам пришло время поговорить.
Он выглядел совершенно подавленным, как только может выглядеть человек, надравшийся виски и вдруг столкнувшийся с неприятностями.
— Мне кажется… — забормотал он, но я взял его за руку и потащил в комнату. На столе стояли бутылка и стакан. Джош с облегчением плюхнулся в кресло. Я плеснул в его стакан немного спиртного, затем сел, сурово глядя на старика.
— Джош, пора взглянуть фактам в лицо. Твой сын Хенк попал в беду.
Трясущейся рукой он взял стакан, но пить не стал.
— Я догадывался об этом, мистер Уоллес.
— Ты знаешь, что он связан с мафией?
Он тихо застонал, потом кивнул.
— Да, мистер Уоллес, мне известно. Я говорил с ним, но это ни к чему не привело. Он только смеется надо мной. Да, я знаю. Его ждут неприятности.
— Нет, Джош. Его не ждут неприятности, они уже к нему пришли. А знаешь ли ты, что Энджи тоже попала в поле зрения мафии?
— Мисс Торнсен? — Он кивнул и сделал маленький глоток. — Я догадывался, слышал кое-что. Она как раз связана с Хенком.
— Я знаю. Ее шантажируют?
Он вздрогнул, потом кивнул:
— Я думаю, да, но поймите правильно, мистер Уоллес, никто не знает всех дел мафии.
— Почему они шантажируют мисс Торнсен?
— Не знаю и не хочу знать.
— А Хенк знает?
— Этого я тоже не знаю. Он только сборщик денег.
— Миссис Торнсен наняла меня, чтобы я узнал, кто шантажирует ее дочь, а теперь она прекратила расследование. Ты знаешь почему?
Он сделал большой глоток из стакана и некоторое время молчал, глядя на меня мутными, непонимающими глазами.
— Так почему же? — возвысил я голос.
Он поколебался, а потом произнес:
— Кто-то напугал ее, мистер Уоллес. У меня отводная телефонная трубка, и я слышал разговор. Этот человек сказал, что, если она не прекратит расследование, он сожжет ее дом. Вот этот замечательный дом, мистер Уоллес.
— Кто же это звонил?
— Кто же еще? Конечно, от мафии. Голос, от которого мурашки пробегают по телу. Миссис Торнсен слушала, потом повесила трубку. Больше я ничего не знаю.
— А ты знаешь, что Хенку грозит пятнадцатилетний срок за шантаж? — сказал я негромко и медленно, чтобы мои слова дошли до него.
Он задрожал.