Я вытащил свой бумажник, достал одну из своих служебных карточек и, подойдя к нему, положил на стол.
Он поднял карточку трясущейся рукой, довольно долго смотрел на нее, затем ему удалось прочитать то, что там было написано.
— Проклятый соглядатай!
Его толстая физиономия приобрела злобное выражение.
— Ненавижу соглядатаев! Что вы делаете в моем городе?
— Я сообщаю об убийстве Фредерика Джексона, фермералягушатника, — отчетливо повторил я.
Он снова перечитал мою карточку. Очевидно, мои слова, вернее сказать, их смысл дошли до него.
— Я не люблю соглядатаев! — повторил он. — И не потерплю их в моем городе. Убирайтесь отсюда и больше не входите!
— Докладываю об убийстве Фредерика Джексона! — сказал я, повышая голос на пол-тона.
Подобно слону, медленно поднимающемуся с колен, шериф встал на ноги и с трудом обошел вокруг стола.
— Займись с этим проходимцем, Билл! — распорядился он. — Избавься от него. У меня неотложное дело на дороге…
Протопав мимо меня, он выплыл на жаркое солнце и исчез из виду. Я подобрал свою карточку и положил ее на стол Андерсену.
— Это ваши обычные порядки? — спросил я не самым вежливым тоном.
Андерсен смутился, прочитав мою карточку, посмотрел на меня, потом покачал головой.
— Вы зашли в неудачное время, мистер Уоллес. Шерифу как раз надо принять лекарство. До тех пор, пока он его не проглотит, он не воспринимает факты.
— Он не держит бутылку в своем столе?
— Он любит пить в компании… Простите, о чем вы докладывали?
Я с трудом справился с нетерпением, повторив про себя, что имею дело с провинциалами из маленького городка.
— Убит Фредерик Джексон.
Он заморгал.
— Мне показалось, что вы это сказали, но я не мог поверить. Вы в этом уверены?
— Он мертв. Его застрелили в голову… Оружия нет, значит, его убили, — терпеливо объяснил я.
— Вы его видели?
— Только что приехал из его дома. Вам лучше перевезти его в мертвецкую. Его домик, как раскаленная печь, мухи там устроили пляску.
Он смертельно побледнел под загаром и почти что упал в кресло.
— Убит! Это первое убийство в наших местах! — пробормотал он растерянно.
— Теперь оно у вас есть. Дело серьезное.
— Господи! Убийство…
Мне стало его жалко. Он — был слишком молод для должности помощника шерифа. Вероятно, большого опыта полицейской работы у него тоже не было. Он мог заниматься кражами, проблемами припарковки машин, пьянством и, возможно, изредка изнасилованием, но убийства были от него очень далеко.
— Я бы посоветовал вам начать с того, чтобы позвонить полиции штата, — сказал я успокоительно. — Они и займутся этим делом.
У него глаза чуть не вылезли из орбит.
— Я не могу этого сделать. Шериф Мейзон не захочет иметь с ними ничего общего. Он ведь здесь шерифом вот уже скоро двадцать лет, и ни разу не обращался к полиции штата.
— На этот раз пришло время. Все равно вам придется их вызвать раньше или позже, так что лучше сделать это сейчас.
Он потер подбородок тыльной стороной ладони. Я только что не слышал, как напрягаются у него мозги, когда он обдумывал ситуацию, и мне еще более жалко стало его. Он был лоялен к старому пьянчужке. Он знал так же, как и я, что, если полиция штата прибудет сюда и бросит взгляд на шерифа Мейзона, его песенка будет спета.
— Он выходит в отставку в конце года, — сказал Андерсен то ли мне, то ли самому себе. — Он был прекрасным человеком, но бутылка сильнее его. Его все любят. Они все отворачиваются и стараются ничего не замечать, когда он напивается. Если полиция штата…
Он снова потер подбородок и беспомощно посмотрел на меня.
— Я сообщаю об убийстве, — сказал я. — На этом моя миссия заканчивается. Что вы будете делать — это ваша забота.
Он снова посмотрел на мою карточку.
— Вы работаете у полковника Пармелла?
— Да, это сказано на карточке.
— Замечательное агентство. Самое лучшее.
Он начал действовать мне на нервы.
— Да, самое лучшее.
— Я слышал, там имелась вакансия на место оперативника. Я писал туда.
Андерсен снова потер подбородок.
— Но место было уже занято. Я много бы отдал, чтобы работать у полковника Пармелла. Как вы считаете, будут ли еще вакансии?
— Может быть. Все зависит от кандидата. Полковник постоянно ищет сообразительных оперативников.
— Жалованье хорошее, да?
— Конечно.
— Для меня было бы счастьем работать у полковника.
И вновь он стал терзать свой подбородок, не глядя на меня. У него были честолюбивые мечты.