Искренно преданный
А. Чехов.
Ялта.
Амфитеатрову А. В., 27 февраля 1902*
3677. А. В. АМФИТЕАТРОВУ
27 февраля 1902 г. Ялта.
27 февр. 1902.
Ялта.
Многоуважаемый Александр Валентинович, я только что узнал, что Вы в Минусинске*. Будьте добры, напишите мне в Ялту, не нужно ли Вам чего-нибудь*, не могу ли я быть полезен и проч. и проч.
Новостей литературных нет никаких. Л. Н. Толстой выздоравливает*, М. Горький здравствует, оба, кажется, ничего не пишут теперь. Пьеса Горького «Мещане» пойдет в* Петербурге, на второй неделе поста. Я кашляю помаленьку.
Итак, буду ждать от Вас письма.
Желаю Вам всего хорошего и крепко жму руку.
Ваш А. Чехов.
Книппер-Чеховой О. Л., 28 февраля 1902*
3678. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
28 февраля 1902 г. Ялта.
28 февр. 1902.
Жена моя, Олюша милая, как доехала?* Я беспокоюсь, душа не на месте. Твои мозоли, затем эта погода лютая отравили мне сегодня весь день, и я не успокоюсь, пока не получу от тебя письма. Как? Что? Ради бога, пиши, дуся, подробно. Пиши, милая. Погода продолжает быть холодной, скверной, и я рисую, как ты в настоящее время подъезжаешь к Байдарам*, скрюченная от холода и сердитая.
Приезжай, дуся, поскорей. Я не могу без жены.
Напиши поподробней, как и что в Петербурге, имеете ли вы успех*, что нового, что слышно и проч. и проч. Если увидишь Миролюбова, то поклонись ему, скажи, что телеграмму получил от него сегодня*.
Сегодня узнал, что умер сын харьков<ского> профессора Гиршмана*, с которым я был знаком в Ницце.
Идет снег. Когда станет теплее, пойду исполню твое приказание, постригусь. А вот как мне быть с баней — совсем не знаю. Должно быть, придется ехать в Москву, чтобы помыться. Кстати, напиши: как горели бани и что горело?*
После твоего отъезда приходил Лавров.
Мне всё кажется, что дорогою ты растеряешь деньги и останешься без копейки. Говорю тебе раз навсегда: бери у Немировича сколько нужно, не спрашиваясь у меня*. Не делай долгов и не будь скрягой.
Когда станет грустно, то вспомни, что у тебя есть муж, покорный и любящий свою жену-цацу. Если, не дай бог, заболеешь, то немедленно кати ко мне, я за тобой буду ухаживать.
Ну, целую тебя, обнимаю мою собаку, почесываю тебе обе ноги и бока. Помни обо мне.
Твой иеромонах Антоний.
Книппер-Чеховой О. Л., 2 марта 1902*
3679. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
2 марта 1902 г. Ялта.
2 марта.
Милая моя собака, сегодня на дворе отвратительно: мороз, сильный ветер, снег, одним словом — тьфу!!
Я занят, читаю корректуру*, но всё же чувствую скуку и злюсь. В комнатах холодище.
С нетерпением жду от тебя письма из Петербурга*. Напиши всё подробно, не поленись; не заставляй меня колотить тебя каждый день за леность и нерадение. Умоляю тебя, пиши!
Моя комната и моя постель похожи теперь на дачи, покинутые постояльцами.
Целую мою жену бесподобную и обнимаю.
Твой немец Антон.
Сергеенко П. А., 2 марта 1902*
3680. П. А. СЕРГЕЕНКО
2 марта 1902 г. Ялта.
2 марта 1902.
Милый Петр Алексеевич, ко мне то и дело приходят студенты с просьбой объяснить им, что за человек студент Г<риневич>, которого ты прислал*. По справкам оказалось, что студентом он никогда не был*, хотя и называет себя студентом-медиком V курса и даже показывает телеграмму, в которой его приглашают занять место врача с 300 р. жалованья в месяц. Несет он чепуху, над которой посмеялся бы даже первокурсник, не знает решительно ничего, не может назвать ни одного профессора, ни одного предмета, чтобы тут же не налгать с три короба, и проч. и проч. Студенты справлялись у одесских и бессарабских врачей, у которых он, по его словам, служил, и от некоторых пришел ответ, который ошеломил студентов. И они теперь не знают, как быть, как держать себя с Г<риневичем>, который, как нарочно, состоя в числе устроителей студенческого концерта, истратил 42 руб. «на извозчика»; начинают поговаривать о шпионстве*. Убедительно прошу тебя написать мне возможно подробнее, кто этот Г<риневич>, откуда он, почему он носит студенческий мундир и проч. и проч. Здесь все с нетерпением ждут от тебя ответа. Напиши пожалуйста.
Нового ничего нет. Л<ев> Н<иколаевич> опять было прихворнул, начался у него плеврит, но теперь ничего.
Будь здоров, желаю тебе всего хорошего.
Твой А. Чехов.
Написать это письмо поручил мне также и Г<риневич>, который уверяет, что ты прекрасно знаешь, кто он, и можешь доказать, что он был студентом-медиком.
Чеховой М. П., 2 марта 1902*
3681. М. П. ЧЕХОВОЙ
2 марта 1902 г. Ялта.
2 марта.
Милая Маша, сегодня холодно, ночью мороз, теперь днем — 1, холодный ветер. Весны нет. Руки замерзли, писать неудобно. Мать вполне здорова, я тоже здоров, только кашель беспокоит днем и ночью. Когда будешь ехать в Ялту, то не забудь захватить доверенность, чтобы иметь право присутствовать при вводе во владение*.
Пошел снег. Марфа просится в Новый Афон, Арсений говел сегодня, новая кухарка оказалась хорошей женщиной. Роман прислал письмо, просится в Ялту*, но Марьюшка* не хочет. Миндаль и айва стали было цвести, да мешает холодная погода. Мать просит тебя привезти фунта два сухих грибов; те, что прислал Сытин, уже все съедены господами постниками. Здесь Вукол*, ходит ко мне через день. Спасибо за клевер*. Посеем его, как только пойдет дождь. Напиши, как живешь, как Иван, что слышно. Будь здорова, весела. M-me Синани всё благодарит тебя за портрет*. Кланяйся Марии Тимофеевне Упрудиус*. Всего хорошего!
Твой А. Чехов.
На обороте:
Москва. Марии Павловне Чеховой.
Неглинный пр., д. Гонецкой.
Иорданову П. Ф., 4 марта 1902*
3682. П. Ф. ИОРДАНОВУ
4 марта 1902 г. Ялта.