Поднесу я к речке свечку —
И растает лед.
Больше мне, наверно, нечем
Удивить народ.
Это сделать очень просто,
Если захочу.
Лишь свеча бы с речку ростом,
Речка — со свечу.
* * *
Собаки бесшумно, как тени,
Мелькают на лунном снегу.
Седые ложатся олени,
Почуявшие пургу.
А вечер безоблачен, светел,
Но в сторону клонится дым,
И чуть ощутимый ветер
К ногам подползает моим.
И надо уже торопиться,
Защиту в ущелье искать.
Минута — и не пробиться
Сквозь снеговой каскад.
Все бьет, все слепит и воет,
Пронзительно свищут леса,
И близко над головою
Изорванные небеса.
Упругая, ледяная
Идет ветровая стена.
А ты и на ощупь не знаешь
Земля это или луна.
В оленьем мешке на память
Стихи читай и учи,
Пока ледяная заметь
Беснуется и кричит.
Пурга устанет не скоро,
Внезапно замолкнет она.
И снова — тишайшие горы
И ласковая луна.
Из гор выползают собаки,
Олени в упряжку встают.
И в меховой рубахе
Подходит к саням каюр.
* * *
Скользи, оленья нарта,
Взлетай, хорей,
Метельной ночью марта.
Скорей, скорей, скорей!
Какие тут уж карты,
Какой компас,
Ремнем привязан к нарте,
И слезы льют из глаз.
Одна с другою схожи
Вершины гор.
Мы путь найти не можем,
Запутанный пургой.
Вперед летит упряжка
В метельной тьме.
Олени дышат тяжко,
Уже конец зиме.
Оленям все знакомо.
В пути лесном
Они везде — как дома,
Тайга — их дом.
Бежать устанут — лягут,
Не побегут,
А голодны — так ягель
Выроют в снегу.
Карманы моей шубы
Набиты молоком,
Полны вчерашним супом —
Мороженым пайком.
Скользи, оленья нарта,
Морозной тьмой,
Бурлящей ночью марта.
Домой, домой, домой...
* * *
Все те же снега Аввакумова века.
Все та же раскольничья злая тайга,
Где днем и с огнем не найдешь человека,
Не то чтобы друга, а даже врага.
* * *
Спектральные цвета
Сверкают в лунном нимбе,
Земная красота
На небеса проникла.
Ее поднял мороз,
Тянущий к небу дымы
От труб печных до звезд
Ночных неудержимо.
И на седых кустах,
Недвижных точно в склепе,
Морозный тот хрусталь
Блестит великолепьем.
Зубчатый синий лед —
Модель речного плеска,
Его пурга метет
И ватой трет до блеска.
Лег иней на камнях,
Еще тепло хранящих,
Забыв о летних днях
Среди воды бурлящей.
Мы тоже, как они,
В серебряной одежде.
В лесу мы видим сны,
А не в лесу, так где же?
Школа в Барагоне
Из лиственниц жестких и голых,
Блистательных мерзлых кустов
Выходим к бревенчатой школе
Окошками на восток.
Внутри — застекленные двери,
Уроков идет тишина.
Слышны лишь скрипящие перья,
И тишина слышна.
Мы сядем за школьную парту,
Тетрадки ребят развернем,
Вот это, наверное, — нарта,
А это — высотный дом.
Дома городские рисуют,
Масштабы по-детски дают,
И даже у самых разумных
Заметно влияние юрт.
Они уточняют задачу,
На конус строенья свели.
Жилье — это юрта, значит,
Да здравствует реализм!
И дверь этой стройки высотной
До крыши, как в юрте, дошла.
Художник, взволнованный, потный,
Лежит поперек стола.
Так мы рисовали когда-то
Таинственный эвкалипт,
С детьми капитана Гранта
Входили в морской залив...
Вертится новешенький глобус,
Пробирки в штативе блестят...
Ребята, глядящие в оба,
Учительница ребят...