Его посев подобен жатве.
Он, собирая, отдает
Признанья, жалобы и клятвы
И неизбежно слезы льет.
Тем больше слез, тем больше плача,
Глухих рыданий невзначай,
Чем тяжелее и богаче
Его посев и урожай.
Водопад
В свету зажженных лунной ночью
Хрустальных ледяных лампад
Бурлит, бросает пены клочья
И скалит зубы водопад.
И замороженная пена
Выносится на валуны,
В объятья ледяного плена
На гребне стынущей волны.
Вся наша жизнь — ему потеха.
Моленья наши и тоска
Ему лишь поводом для смеха
Бывали целые века.
Черная бабочка
В чернила бабочка упала —
Воздушный, светлый жданный гость,
И цветом черного металла
Она пропитана насквозь.
Я привязал ее за нитку,
И целый вечер со стола
Она трещала, как зенитка,
Остановиться не могла.
И столько было черной злости
В ее шумливой стрекотне,
Как будто ей сломали кости
У той чернильницы на дне.
И мне казалось: непременно
Она сердиться так должна
Не потому, что стала пленной,
Что крепко вымокла она,
А потому, что, черным цветом
Свое окрасив существо,
Она не смеет рваться к свету
И с ним доказывать родство.
Дождь
Уж на сухой блестящей крыше
Следа, пожалуй, не найдешь.
Он, может быть, поднялся выше
Глубоко в небо, этот дождь.
Нет, он качается на астрах,
В руках травинок на весу,
Томится он у темных застрех,
Дымится, как туман в лесу.
Его физические свойства
Неуловимы в этот миг,
И им свершенное геройство
Мы отрицаем напрямик.
И даже мать земля сырая,
И даже неба синева
Нам вторят, вовсе забывая
Дождя случайные слова.
Обогатительная фабрика
Мы вмешиваем быт в стихи,
И оттого, наверно,
В стихах так много чепухи,
Житейской всякой скверны.
Но нам простятся все грехи,
Когда поймем искусство
В наш быт примешивать стихи,
Обогащая чувство.
* * *
Деревья скроются из глаз,
Суют под ноги сучья,
Хотят с дороги сбросить нас
Таинственные крючья.
Мы — меньше всех, мы — мельче всех,
Мы — просто пешеходы.
И на пути не счесть помех,
Поставленных природой, —
Оврагов, рек, ущелий, ям,
Куда упасть недолго,
Как ты бы ни был бодр и прям
И преисполнен долга.
На нас с разбега небосвод
Из-за угла наткнется
И нас на клочья разнесет,
Столкнет на дно колодца.
И только встречная луна,
Светящая как фара,
Нарочно небом зажжена
В предчувствии удара.
Третья парка
Три пряхи жизнь мою прядут,
Чтобы скорей вплеталась
В живую жизнь любых причуд,
В любую небывалость.
Зачем же ты явилась здесь,
Надев одежду пряхи,
Как ты могла на небо влезть,
Презрев людские страхи?
Но ты — не та, что сучит нить
Волокна звездной пряжи,
Что рада счастье сохранить,
Судьбу спасти от кражи.
И ты — не та, что вьет клубок,
Запутывая нити
Моих извилистых дорог
Среди мирских событий.
Ты — та, что жизнь остановить
Всегда имеет право,
Что может перерезать нить
Моей судьбы и славы.
Затем и ножницы даны
В девические руки,
Чтобы казнила без вины,
А просто так — от скуки...
Гнездо
Гнездо твое не свито
И не утеплено
И веточками быта
Не переплетено.
Твои хоромы тесны,
Холодны и жестки
В вершинах скал отвесных
У берега реки.
Средь каменных расселин,
Обвитых лентой льда,
Куда не может зелень
Взобраться никогда.