Том 3. Басни, стихотворения, письма

XI Змея и овца

   Змея лежала под колодой
   И злилася на целый свет;
   У ней другого чувства нет,
Как злиться: создана уж так она природой.
Ягненок в близости резвился и скакал;
  Он о Змее совсем не помышлял.
Вот, выползши, она в него вонзает жало:
В глазах у бедняка туманно небо стало;
   Вся кровь от яду в нем горит.
«Что сделал я тебе?» Змее он говорит.—
«Кто знает? Может быть, ты с тем сюда забрался,
Чтоб раздавить меня», шипит ему Змея:
«Из осторожности тебя караю я».—
«Ах, нет!» он отвечал, — и с жизнью тут расстался.

   В ком сердце так сотворено,
Что дружбы, ни любви не чувствует оно
   И ненависть одну ко всем питает,
Тот всякого своим злодеем почитает.

XII Котел и горшок

  Горшок с Котлом большую дружбу свел,
Хотя и познатней породою Котел,
Но в дружбе что за счет? Котел горой за свата;
   Горшок с Котлом за-панибрата;
Друг бе́з друга они не могут быть никак;
С утра до вечера друг с другом неразлучно;
   И у огня им порознь скучно;
   И, словом, вместе всякий шаг,
   И с очага и на очаг.
Вот вздумалось Котлу по свету прокатиться,
   И друга он с собой зовет;
Горшок наш от Котла никак не отстает
И вместе на одну телегу с ним садится.
Пустилися друзья по тряской мостовой,
  Толкаются в телеге меж собой.
   Где горки, рытвины, ухабы —
Котлу безделица; Горшки натурой слабы:
От каждого толчка Горшку большой наклад;
  Однако ж он не думает назад,
  И глиняный Горшок тому лишь рад,
  Что он с Котлом чугунным так сдружился.
  Как странствия их были далеки,
Не знаю; но о том я точно известился,
Что цел домой Котел с дороги воротился,
А от Горшка одни остались черепки.

Читатель, басни сей мысль самая простая:
Что равенство в любви и дружбе вещь святая.

XIII Дикие козы

Пастух нашел зимой в пещере Диких Коз;
Он в радости богов благодарит сквозь слёз;
«Прекрасно», говорит: «ни клада мне не надо,
  Теперь мое прибудет вдвое стадо;
   И не доем и не досплю,
А милых Козочек к себе я прикормлю,
И паном заживу у нас во всем полесье.
Ведь пастуху стада, что́ барину поместье:
   Он с них оброк волной берет;
   И масла и сыры скопляет.
  Подчас он тож и шкурки с них дерет:
Лишь только корм он сам им промышляет,
А корму на зиму у пастуха запас!»
Вот от своих овец к гостям он корм таскает;
    Голубит их, ласкает;
   К ним за день ходит по сту раз;
  Их всячески старается привадить.
   Убавил корму у своих,
   Теперь, покамест, не до них,
   И со своими ж легче сладить:
   Сенца им бросить по клочку,
А станут приступать, так дать им по толчку,
   Чтоб менее в глаза совались.
Да только вот беда: когда пришла весна,
То Козы Дикие все в горы разбежались,
Не по утесам жизнь казалась им грустна;
   Свое же стадо захирело
   И всё почти переколело:
   И мой пастух пошел с сумой,
     Хотя зимой
На барыши в уме рассчитывал прекрасно.

  Пастух! тебе теперь я молвлю речь:
Чем в Диких Коз терять свой корм напрасно,
Не лучше ли бы Коз домашних поберечь?

XIV Соловьи

    Какой-то птицелов
Весною наловил по рощам Соловьев.
Певцы рассажены по клеткам и запели,
Хоть лучше б по лесам гулять они хотели:
Когда сидишь в тюрьме, до песен ли уж тут?
   Но делать нечего: поют,
    Кто с горя, кто от скуки.
  Из них один бедняжка Соловей
    Терпел всех боле муки:
  Он разлучен с подружкой был своей.
   Ему тошнее всех в неволе.
Сквозь слез из клетки он посматривает в поле;
    Тоскует день и ночь;
Однако ж думает: «Злу грустью не помочь:
   Безумный плачет лишь от бедства,
    А умный ищет средства,
   Как делом горю пособить;
И, кажется, беду могу я с шеи сбыть:
  Ведь нас не с тем поймали, чтобы скушать,
Хозяин, вижу я, охотник песни слушать.

Так если голосом ему я угожу,
Быть может, тем себе награду заслужу,
  И он мою неволю окончает».
  Так рассуждал — и начал мой певец:
И песнью он зарю вечерню величает,
И песнями восход он солнечный встречает.
   Но что же вышло наконец?
Он только отягчил свою тем злую долю.
   Кто худо пел, для тех давно
Хозяин отворил и клетки и окно
   И распустил их всех на волю;
   А мой бедняжка Соловей,
   Чем пел приятней и нежней,
   Тем стерегли его плотней.

XV Голик

Запачканный Голик попал в большую честь —
  Уж он полов не будет в кухнях месть:
Ему поручены господские кафтаны
   (Как видно, слуги были пьяны).
   Вот развозился мой Голик:
По платью барскому без устали колотит
И на кафтанах он как будто рожь молотит,
  И подлинно, что труд его велик.
Беда лишь в том, что сам он грязен, неопрятен.
   Что́ ж пользы от его труда?
Чем больше чистит он, тем только больше пятен.

   Бывает столько же вреда,
      Когда
  Невежда не в свои дела вплетется
И поправлять труды ученого возьмется.

XVI