– А как выглядел этот неизвестный гражданин?..
– Личность – ярко-выраженная. Холодные стальные глаза, орлиный нос, резкий презрительный голос, гибкая фигура…
– Так-с… – подытожил рабфаковец свои тайные мысли.
– Все-таки я Вострова возьму и возьму сейчас.
– Как вам будет угодно, – отвечал врач, – покажите свои документы и распишитесь в книге.
Безменов быстро исполнил и то и другое.
Когда Дмитрий Востров покидал больницу, врач участливо преподнес ему несколько медицинских советов, но в ответ получил ледяное, угрюмое молчание. Очевидно, Вострову уже изрядно опостылели и все эти советы, и больница, и врачи.
Сидя на извозчике вместе с Востровым, рабфаковец говорил:
– Мне бы хотелось, чтобы вы поселились где-нибудь поближе к нам. Мы нашли бы вам квартиру… А то я уверен, что за вами будут охотиться…
– Я не боюсь охоты, – возражал Востров, – я сам с удовольствием приму в ней участие. Я поселюсь в своей старой квартире. Я к ней привык… Кроме того, помните?.. Вы обещали мне полную свободу…
Рабфаковец долго стоял на своем, но, в конце концов, сдался.
Распрощались они у церковного дворика, осеняемого святым лодырем Полувием.
– У вас есть деньги? – прямо спросил Безменов.
– Их у меня нет, – так же прямо отвечал Востров.
– Ну, вот вам на первое обзаведение… Сегодня вечером я буду у вас, и мы подробно переговорим…
– Хорошо. До свиданья. Буду ждать.
Когда Востров сжал ему руку, он еще раз проверил свое впечатление: мозоли, несомненно, были свежие.
Глава четырнадцатая
– … Я вспомнил этот голос. Я его слышал в подземелье. Он принадлежит лицу, которого Сидорин называл Аполлоном Игоревичем и с которым он собирался ехать на Кавказ… Я упустил птичку, но поймал крупного зверя… – кончил Безменов передачу своей ночной Одиссеи.
Васильев задумчиво побарабанил пальцами по спинке стула и спросил:
– Ты крепко уверен, что твой Востров – подставное лицо?
– Он такой же Востров, как я турецкий святой… – устало отозвался Безменов.
– Гм… Неубедительно. У тебя как раз в настоящий момент вид если не турецкого, то вообще святого.
– Не спал. Купался. Дрался. Изворачивался, – объяснил Безменов.
– Ты не боишься, что он может удрать?..
– Не удерет. Я и виду не показал, что заметил подмену. Я выказал к нему почти отеческую заботливость, снабдил его деньгами, предлагал квартиру…
– Но ты не проговорился случайно относительно наших планов?..
– Маленький, что ли?! Я ему набрехал, что у нас есть несколько тонн радиоактивных руд…
– Все-таки надо поставить к нему агентов, – сказал Васильев.
– Об этом я и сам хотел тебя просить… Единственно, что я жду от него – от этого Аполлона раскосого и прыщавого: что он укажет нам дорогу в главный штаб бандитов… Пусть агенты и днем и ночью стерегут дьяконский домик…
У Безменова веки отяжелели, глаза предательски смыкались; обычная четкость мыслей исчезала. Он боролся со сном только потому, что не успел еще всего передать, все предусмотреть.
– Ты лучше спрашивай меня сам, – предупредил он Васильева, – я, кажется, уже не в состоянии последовательно мыслить.
– Хорошо, – сказал Васильев, – вот тебе карандаш, подойди к карте и начерти на ней план подземной Москвы, у тебя он не улетучился?..
– Нет. Хорошо помню…
Безменов потратил на чертеж не больше десяти минут.
– Ну, еще что? – спросил он, покачиваясь от усталости и бессонницы.
– Сейчас я тебя отпущу. Сообщи только, где ты предполагаешь местонахождение их штаба.
– Должно быть, в том треугольнике зданий, который…
– …К которому вел подземный ход? – перебил его Васильев.
– Да…
– Там его уже нет… Ты думаешь, мы бездействовали эту ночь?.. Синицына нам сообщила все, что знала и предполагала. И мы обследовали этот треугольник, перерыли каждую квартиру, спускались во все погреба… Мы, когда вода ушла из хода, обследовали ход, но он разрушен или водой, или взрывом. Нам не удалось далеко пройти… Бандиты, по всей вероятности, имеют другую квартиру, куда и перенесли свой штаб…
– А те трое, которых я тебе доставил ночью?
– Они замкнулись. Они немы, как черви. Надеются, что их выручат… Еще один вопрос: ты не боишься, что Сидорин немедленно удерет на Кавказ вместе с Востровым?..
– Не боюсь. Я думаю, что он сначала попытается выручить своего брата и всю остальную братию, затем ухлопать тебя и меня, чтобы мы ему не мешали.
– Ну, ладно, спи. Я разбужу тебя в шесть часов, чтобы ты не нарушил обещания, данного косому Аполлону.