Роковая ошибка закончилась тем, что отшельник, так и не сделавшись святым, с трехсотсаженной высоты грохнулся на камни, разбился всмятку и…
– Видите ли, уважаемые товарищи, перед нами, несомненно, исключительно интересный случай летаргии, осложненной… ну, как бы это сказать, чтоб было популярно… фабуляторной формой истерии… Что?..
– Сам придумал?
– Да. Это я сам придумал. Такого названия в медицине нет, потому что и болезнь сама еще ни разу никем не отмечалась…
– И-хи-хи… какой умный…
– …Если мое название не популярно, могу сказать еще проще… У уважаемого Василия Васильевича Ипостасина вот уже в течение трех дней наблюдается летаргический сон, осложненный истерической болтливостью; ею и объясняются все эти истории, которые он нам рассказывал три дня кряду и которые, несомненно, дадут нашему уважаемому литератору, товарищу Гончарову, приличный заработок… Как, Гончарка, дадут?..
– Угу…
– Я как врач и как сожитель Ипостасина могу объяснить вам, откуда наш больной черпал свои истории и, главным образом, свои познания, так искусно вплетаемые им в свои и чужие похождения. Он неоднократно слышал от меня про «Долину Смерти», о Кавказе, о моем путешествии за границу и о многом другом. Все это крепко отложилось в его голове и вот теперь, под влиянием удара, полученного им, каюсь, при взрыве в моей комнате, у него все выскочило наружу в связной и довольно интересной форме… Но я думаю, что нашему уважаемому литератору все же придется изрядно поработать над истерическим бредом больного прежде, чем пустить его в печать. Не правда ли, Гончар?..
– Угу…
– Дальше. Ипостасин неоднократно присутствовал при моих с тобой беседах на литературные темы. Не правда ли, Гончарик?.. И вот он вплел в свой рассказ и твою личность, – нужно сказать, оригинально вплел… помните ту сцену, где все его действующие лица оживают и разыгрывают роли кинематографических артистов?.. Моя личность и личность уважаемой Настасьи Поликарповны, к сожалению, выявлены им слишком пристрастно, и я прошу тебя, – слышь, Гончаров? – всего-то не передавать, иначе… ну да ладно… относительно детрюита можешь залить сколько влезет: я думаю, что через какой-нибудь месяц детрюит действительно появится на свет белый… Мне дорого стоил тот взрыв, что послужил причиной летаргии дьякона, но я уже возобновил разрушенное и скоро, надеюсь, опять примусь за научную работу…
– А дьякон-то не спит… Смотрите, глазами хлопает…
И в самом деле, дьякон широко открыл глаза и с любопытством новорожденного смотрел на свою койку, в окно – на святого лодыря Полувия, на всю теплую компанию, собравшуюся вокруг койки: на смешливую дьяконицу Настасью, на раскосого Митяича, на энергичного рабфаковца, на автора этого самого романа, то есть меня, и на многие другие вещи – одушевленные и неодушевленные, выражаясь слогом идеалистов.
– Я так и знал, – уверенно произнес Митька Востров, – я так и знал: так как дьякон перестал болтать, нужно было ожидать его пробуждения… Но это еще далеко не настоящее пробуждение. Смею высказать предположение, что наш больной пролежит теперь абсолютно безмолвным часов пять-шесть подряд. Заметьте: таких случаев медицина еще не знала, но я смело даю свои предсказания, потому что… наш больной находится сейчас в состоянии сенсорной афазии, то есть он все слышит, но не понимает того, что говорят, он себя чувствует как бы попавшим к иностранцам…
– Представьте: ничего подобного! Я у себя, а вот как вы сюда попали – неизвестно…
Последнюю фразу выпалил дьякон и вскочил, ровно встрепанный, с койки.
От неожиданности у меня сломался карандаш, которым я записывал объяснения своего ученого друга, и поэтому я перестал записывать. Все.
Комментарии
Роман «Долина Смерти» впервые вышел в свет в изд-ве «Прибой» (Л., 1925) тиражом в 10000 экз.
В СССР не переиздавался. Пере-изд.: Екатеринбург: КРОК-Центр, 1996; Витебск, без указ. изд., 2010; Б.м.: Salamandra P.V.V., 2015.
Текст романа публикуется с исправлением ряда очевидных опечаток и некоторых устаревших особенностей орфографии и пунктуации.
«Долина Смерти» – одно из наиболее «игровых» произведений В. Гончарова. Автор здесь вовсю пародирует штампы советского авантюрно-приключенческого романа, сам вторгается в действие, воскрешает умерших героев, совещается с ними и т. д. Как указывает в кн. «Русский советский научно-фантастический роман» (1970) А. Бритиков, одним из объектов пародии послужил, очевидно, роман М. Шагинян «Месс-Менд, или Янки в Петрограде» (1924); в то же время, некоторые эпизоды «Долины Смерти» (собрание тайного общества, приключения дьякона на Кавказе) могли повлиять на «Двенадцать стульев» И. Ильфа и Е. Петрова (1928). Как и в других романах, последовавших за космической дилогией, в «Долине Смерти» Гончаров прибегает к нарочито реалистическому объяснению авантюрных или фантастических приключений (сон, гипноз, навеянные болезнью галлюцинации).