Диди. Собственно, мы уже давно… минут пять знакомы.
О'Келли. Как, уже? Кембл, Кембл! А я-то надеялся, что рекомендация достопочтенного викария Дьюли, автора «Завета Принудительного Спасения», председателя Общества Почетных Звонарей и прочая, и прочая…
Кембл. Нет, видите ли… я… я смотрел… и миссис Ллойд…
О'Келли. Вы смотрели? Смотрите вы у меня! Вы, кажется, собираетесь стать моим помощником во всех отношениях? (Кричит в комнату машинисток.) Сесили! Анни! Бетти! Пожалуйте все сюда.
Машинистки входят. О'Келли пересчитывает их.
Раз… два… три… четыре… все? Прекрасно. Начнем. Только, пожалуйста, будьте серьезны, потому что вы имеете дело уже не со мной, а с человеком серьезным и положительным. Это – м-р Кембл, мой помощник. (Кемблу.) А это – Сесили, моя жена.
Кембл почтительно жмет ей руку.
Это – Анни, моя жена, Бетти, моя жена, Лори, моя жена.
Кембл останавливается с протянутой рукой; страдальчески сморщившись, пытается понять, трет лоб. Машинистки, сдерживая смех, прячутся друг за друга.
О'Келли (серьезно). Послушайте, Кембл, да разве вы не знали: ведь я же магометанин.
Кембл (облегченно). О, я всегда с уважением относился ко всякой установленной религии. Рассуждая логически, всякая установленная религия…
О'Келли (не выдержав, лопается от смеха, за ним машинистки, Диди). Послушайте, Кембл… Ой, не могу! Ведь надо же! Он, ей-Богу, поверил! Послушайте, Кембл, вы понимаете, что такое шутка? Ну?
Кембл (растерянно). Я… я не понимаю: вы хотите… что вы… что это неправда? Вы сказали неправду?
О'Келли. Вы, кажется, этого не одобряете? Подождите, давайте по-вашему: «рассуждая логически». Животные и представления не имеют о неправде – так? Хорошо. Если вы попадете к каким-нибудь диким островитянам, они тоже будут говорить только правду, пока не познают европейской культуры. Следовательно, правда – есть признак… Ну? Кончайте сами.
Кембл. Следовательно… (Трет лоб.) Да, кажется, действительно… (В отчаянии.) Но ведь это же не может, это не должно быть!
О'Келли. Счастливец: он знает, что должно и что не должно! (К Сесили, которая подает ему какую-то бумагу.) Сейчас, деточка, сейчас… (Достает из шкафа папку.) А вот наша милейшая Диди никак не может уразуметь, что она должна принять деньги, которые ей предлагает м-р Ллойд.
Диди (сдвинув брови). О'Келли, если вы еще раз…
О'Келли (Кемблу). Бот видите! Вот видите! Поручаю вам обстрелять ее своей двенадцатидюймовой логикой. Здесь все документы.
Передает папку Кемблу, уходит к машинисткам. Кембл и Диди садятся к столу, Диди – с газетой.
Кембл (перелистывая папку). Простите, миссис Ллойд, но по закону вы действительно можете требовать от вашего… от вашего бывшего мужа…
Диди (глядя в газету). М-р Кембл, понимаете: сегодня выступает сержант Смис, чемпион Англии. Я никогда не видела этих… чемпионов, Я думаю, они похожи на вас. Вы, должно быть, страшно сильный? Скажите, вы можете поднять меня одной рукой?
Кембл (оторвавшись от бумаг, осматривает Диди с ног до головы. Конфузливо улыбаясь). Вы… вы такая…
Диди. Какая?
Кембл (восхищенно). Вы очень… Я думаю, что могу. Диди. Нет, правда, можете? Ну, попробуйте – ну?
Кембл встает, нагибается к стулу Диди. Телефонный звонок.
О'Келли (выбегает из комнаты машинисток). Кембл! Кембл, что это вы?
Кембл. Это я… Это я одной рукой… Я…
О'Келли (шутовски). Диди, между нами все кончено. (Подходит к телефону) Да, я. А-а, миссис Дьюли, здравствуйте! Кембл? Да, будьте покойны, уже начал. Блестяще! Не за что. Какое именно? Дело миссис Ллойд, Диди Ллойд, из «Эмпайра» – наверно, слышали? Что? Нет, нет, не бойтесь. Да, уж я… Всего наилучшего! (Кемблу.) Ну, м-р Кембл, знаете ли…
Подходит Сесили.
Ах, да, подписать! Сейчас, деточка, сейчас. (Уходит с Сесили к машинисткам.)
Кембл (садится, сконфуженно уткнувшись в бумаги). Миссис Ллойд, по закону вы имеете право. Следовательно, вы должны.
Диди. Должна? А если я не могу?
Кембл (морщит лоб). Но, собственно, почему?
Диди. А вот просто так. (Смотрит на руку Кембла.) Ух, какая у вас рука! Вы никогда не занимались боксом?
Кембл. Нет, простите, не занимался. Почти. В школе, давно. Но я должен узнать, почему вы не можете…
Диди (сердито бросает газету). Потому что я, я, я изменила м-ру Ллойду! Поняли, нет? Почему изменила? Потому что была хорошая погода, вот и все! И я предпочитаю плясать в «Эмпайре», чем… Ну, что вы уставились? Пожалуйста, убирайтесь со своими бумагами, ну? Вы просто невыносимы!
Кембл берет папку, встает.
Куда вы? Сядьте!
Кембл садится. Диди закуривает папироску. Пауза.
Кембл. М-с Ллойд… я… я согласен. Вы действительно не можете. И я… я уважаю вас. То есть не то, что вы… что вы изменили, а то, что вы…
О'Келли (входит). Что у вас тут за шум?
Диди. О, мы разговариваем… относительно бокса. Я хотела его убедить, что…
О'Келли (Кемблу). Ну, а вы? Убедили ее?
Кембл. Нет, я полагаю, что она… что м-с Ллойд не должна брать денег.
О'Келли. Кембл, Кембл! Если это начало, чем же вы кончите?
Диди. Вы знаете, О'Келли, он страшно смешной, – ну, просто прелесть! Мы идем с ним сегодня на бокс…
Кембл хочет что-то сказать.
Нет, нет, Кембл, конечно, идем: ведь вы же на меня не сердитесь, нет?
Кембл. О, нет! Я даже…
Диди. Ну, тогда, значит, идем. И вы, О'Келли, тоже. Только надо скорей, скорей, сию же минуту пообедать – и туда. Уже семь.
О'Келли. Деточка моя, я вас так люблю, что ради вас готов пойти на бокс с м-ром Кемблом, на дуэль с м-ром Кемблом – на все.
Кембл (трет лоб). То есть как на дуэль?
О'Келли. Да, м-р Кембл, будьте готовы ко всему. Но только сначала – обед. Идем. (Уходят).
Бокс. Четырехугольная площадка для боксеров, обнесенная барьером из каната. Скамьи для публики уже заполнены. Воскресные и прочие джентльмены, люди в кепках, мальчишки. Жужжание говора. Входят Диди, О'Келли, Кембл. К ним – Капельдинер.
Капельдинер. Мест нет, сэр.
О'Келли. Очень жаль. Но я надеюсь, в вашем кошельке место еще есть? Ага, прекрасно! (Дает ему монету.) Принесите нам три стула.
Капельдинер. Слушаю, сэр.
На принесенных стульях отдельной группой у рампы садятся: впереди – Кембл и Диди; О'Келли – сзади Диди. Пауза. Публика стучит ногами, свистит. Звонок. На площадке – Судья.