Алексей. Пока застава не прибежит, не могу.
Мышлаевский. Алеша, надо ли? А?
Алексей. Ну что ты говоришь, капитан!
Мышлаевский. Я тогда с тобой останусь.
Алексей. На что ты мне нужен, Виктор? Приказываю: к Елене сейчас же! Карауль ее! Я следом за вами. Да что вы, взбесились все, что ли? Будете ли вы слушать или нет?
Мышлаевский. Ладно, Алеша. Бегу к Ленке!
Алексей. Николка, погляди, ушел ли? Гони его в шею, ради бога!
Мышлаевский. Ладно! Алеша, смотри не рискуй!
Алексей. Учи ученого!
Мышлаевский исчезает.
Серьезно, и весьма, весьма серьезно... И когда по белой лестнице... Вот застава засыпется... Ах ты, боже мой!
Николка (появляется наверху, крадется). Алеша!
Алексей. Ты что же, шутки со мной вздумал шутить, что ли? Сию минуту домой, снять погоны! Вон!
Николка. Я без тебя, полковник, не пойду.
Алексей. Что? (Вынул револьвер.)
Николка. Стреляй, стреляй в родного брата.
Алексей. Болван!
Николка. Ругай, ругай родного брата. Я знаю, чего ты сидишь. Знаю. Ты, командир, смерти от позора ждешь, вот что! Ну так я тебя буду караулить. Ленка меня убьет.
Алексей. Эй, кто-нибудь! Взять юнкера Турбина! Капитан Мышлаевский!
Николка. Все уже ушли!
Алексей. Ну ладно же! Я с тобой дома поговорю.
Шум и топот.
Юнкера (пробегая). Конница Петлюры в Киев прорвалась! Конница за нами следом! Ходу!
Алексей. Юнкера! Слушать команду! Подвальным ходом на Подол! Срывайте погоны по дороге!
За сценой приближающийся лихой свист, глухо звучит гармоника: «И шумит, и гудит...»
Бегите, бегите! Я вас прикрою! (Бросается к окну наверху.) Беги, я тебя умоляю. Ленку пожалей!
Стекла лопнули. Алексей падает.
Николка. Господин полковник! Алешка, Алешка, что ты наделал?!
Алексей. Унтер-офицер Турбин, брось геройство, к чертям! (Смолкает.)
Николка. Господин полковник, этого быть не может! Алеша, поднимись!
Топот и гул. Вбегают гайдамаки.
Ураган. Тю! Бачь, бачь! Тримай его, хлопцы, тримай!
Кирпатый стреляет в Николку.
Галаньба (вбегая). Живьем! Живьем возмить его, хлопцы!
Николка отползает вверх по лестнице, оскалился.
Кирпатый. Ишь волчонок! Ах сукино отродье!
Ураган. Не уйдешь! Не уйдешь!
Гайдамаки появляются.
Николка. Висельники, не дамся! Не дамся, бандиты! (Бросается с перил и исчезает.)
Кирпатый. Ах сукин сын, циркач! (Стреляет.)
Галаньба. Что ж вы выпустили его, хлопцы! Эх!
Гармоника: «И шумит, и гудит...» За сценой крик: «Слава, слава!» Трубы за сценой. Болботун, за ним гайдамаки со штандартами. Знамена плывут вверх по лестнице — и оглушительный марш.
Занавес
Картина вторая
Квартира Турбиных. Рассвет. Электричества нет. Горит свеча на ломберном столе.
Лариосик. Елена Васильевна, дорогая! Располагайте мною как хотите. Я оденусь и пойду их искать.
Елена. Ах нет, нет. Что вы, Лариосик?! Вас убьют на улице. Будем ждать. Боже мой, еще зарево. Какой ужасный рассвет! Что там делается? Я только хотела бы одно знать: где они?
Лариосик. Да... Боже мой, как ужасна гражданская война!
Елена. Знаете что: я женщина, меня не тронут. Я пойду посмотрю, что делается на улице.
Лариосик. Елена Васильевна! Я вас не пущу. Что вы! Что вы! Да я... я вас не пущу... Что мне скажет Алексей Васильевич. Он велел ни в коем случае не пускать вас на улицу, и я дал ему слово.
Елена. Я близко...
Лариосик. Елена Васильевна!
Елена. Хотя бы узнать, в чем дело...
Лариосик. Я иду...
Елена. Оставьте это... Будем ждать...
Лариосик. Ваш супруг очень хорошо сделал, что отбыл. Это очень мудрый поступок. Он переждет в Берлине в безопасности всю эту ужасную кутерьму и вернется.
Елена. Мой супруг? Мой супруг... Имени моего супруга больше в доме не упоминайте. Слышите?