Шервинский. Довольно странно...
Студзинский. Бросьте, совсем не до этого. (Садится к огню.)
Пауза.
Мышлаевский. Где Алеша с Николаем, в самом деле?
Студзинский. Я сам беспокоюсь, чего он там застрял?! Пять минут жду, а после этого пойду навстречу...
Пауза.
Мышлаевский. Обязательно. (Пауза.) Что ж, он, стало быть, при тебе ходу дал?
Шервинский. При мне, я был до последней минуты.
Мышлаевский. Замечательное зрелище, клянусь богом. Дорого бы дал, чтобы присутствовать при этом! Что ж ты не пришиб его как собаку?
Шервинский. Спасибо. Ты бы пошел и сам его пришиб!
Мышлаевский. Пришиб бы, будь спокоен. Что ж тебе, по крайней мере, сказали на прощанье?
Шервинский. Что ж, сказал. Обнял, поблагодарил за верную службу...
Мышлаевский. И прослезился?
Шервинский. Да, прослезился...
Лариосик. Прослезился. Скажите пожалуйста!
Мышлаевский. Уж не подарил ли чего-нибудь на прощанье? Например, золотой портсигар с монограммой?
Шервинский. Да, подарил портсигар.
Мышлаевский. Вишь, черт!.. Ты меня извини, Леонид, боюсь, что ты опять рассердишься. Человек ты, в сущности, неплохой, но есть у тебя странности...
Шервинский. Что ты хочешь этим сказать?
Мышлаевский. Да как бы выразиться... Тебе бы писателем быть... Фантазия у тебя богатая... Прослезился... Не хочется мне затруднять... Ну а если бы я сказал: покажи портсигар!
Шервинский молча показывает портсигар.
Студзинский. Ах, черт возьми!
Мышлаевский. Убил! Действительно, монограмма.
Шервинский. Капитан Мышлаевский, что нужно сказать?
В окно передней бросили снегом.
Мышлаевский. Сию минуту. При вас, господа, прошу у него извинения.
Лариосик. Я в жизни не видал такой красоты! Ого! Целый фунт, вероятно, весит?
Шервинский. Восемьдесят четыре золотника.
В окно бросили снегом.
Постойте, господа!
Встают.
Мышлаевский. Не люблю фокусов... Почему не через дверь?.. И где Алеша?.. (Вынимает револьвер.)
Студзинский. Черт возьми!.. А тут это барахло! (Схватывает амуницию, бросает под диван.)
Шервинский. Господа, вы поосторожнее с револьверами. Лучше выбросить. (Прячет портсигар за портьеру.)
Все идут к окну, осторожно заглядывают.
Студзинский. Ах, я себе простить не могу!
Мышлаевский. Что за дьявольщина!
Лариосик. Ах, боже мой! (Кинулся известить Елену.) Елена...
Мышлаевский. Куда ты, черт?.. С ума сошел!.. Да разве можно!.. (Зажал ему рот.)
Все выбегают. Пауза. Вносят Николку.
Тихонько, тихонько... Ленку, Ленку надо убрать куда-нибудь... Боже мой!.. Алеша-то где же? Убить меня мало. Кладите, кладите... прямо на пол... Снегом... Снегом...
Студзинский. Лучше бы на диван. Ищи рану, рану ищи...
Шервинский. Голова разбита!
Студзинский. Кровь в сапоге... Снимайте сапоги...
Шервинский. Давайте перенесем его... туда... Нельзя же на полу, в самом деле...
Мышлаевский. Невозможно. Застонет — Ленку напугаем. Кладите на диван!
Студзинский. Режь сапог!.. Режь сапог!..
Мышлаевский. У Алешки бинты в кабинете...
Волоките скорее сюда!
Шервинский и Лариосик убегают.
Йод, йод захватите! Господи боже мой, как он подвернулся? Что такое?.. Где Алеша?
Шервинский и Лариосик прибегают с йодом и бинтами.
Студзинский. Бинтуй, бинтуй голову... Осторожно!..
Лариосик. Он умирает?
Николка (приходя в себя). О!..
Мышлаевский. С ума сойти!.. Говори одно только слово: где Алеша?
Студзинский. Где Алексей Васильевич?
Николка. Господа...
Мышлаевский. Что?
Елена входит стремительно.
Леночка, ты не волнуйся. Упал он и головой ударился. Страшного ничего нет.
Елена. Да его ранили. Что ты говоришь?
Николка. Нет, Леночка, нет...
Елена. А где Алексей? Где Алексей? (Настойчиво.) Ты же с ним был. Отвечай одно слово — где Алексей?