После приведённых нами мест Кабе переходит к греческой и римской истории, допрашивает христианство, неоплатонизм, патристику, средние века, реформацию, пробуждающуюся философию. Ср. Кабе, стр. 471–482. Списывание этих одиннадцати страниц господин Грюн предоставляет другим, «более терпеливым людям, если книжная пыль сохранила в их сердцах необходимый» (для списывания, конечно) «гуманизм». Грюн, стр. 261. Только упоминание о социальном сознании арабов принадлежит господину Грюну. Мы со страстным нетерпением ждём его откровений на этот счёт. «Я должен ограничиться XVIII веком». Последуем за господином Грюном в XVIII век и только предварительно заметим, что у Грюна подчёркнуты, почти сплошь, те же самые слова, что и у Кабе.
Господин Грюн: «Локк, основатель сенсуализма, говорит: тот, кто имеет больше, чем ему нужно для удовлетворения его потребностей, переступает границы разума и первоначальной справедливости и похищает достояние других. Всякий излишек есть узурпация, и вид терпящего нужду должен пробудить в душе богача угрызения совести. Развращённые люди, утопающие в роскоши и наслаждениях, трепещите при мысли, что наступит день, когда несчастный, лишённый необходимого, воистину познает права человека. Обман, вероломство, корысть создали имущественное неравенство, которое составляет несчастье человеческого рода, скопляя все страдания, на одной стороне — рядом с богатствами, а на другой — рядом с нищетой. Поэтому философ должен считать употребление денег одной из самых пагубных выдумок человеческой изобретательности» (стр. 266).
Кабе: «Но вот послушайте, что восклицает Локк в своей замечательной книге «Гражданское правление»: «Тот, кто имеет больше, чем ему нужно для удовлетворения его потребностей, переступает границы разума и первоначальной справедливости и похищает достояние других. Всякий излишек есть узурпация, и вид бедняка должен пробудить в душе богача угрызения совести. Развращённые люди, утопающие в роскоши и наслаждениях, трепещите при мысли, что наступит день, когда несчастный, лишённый необходимого, воистину познает права человека». И слушайте его дальше: «Обман, вероломство, корысть создали имущественное неравенство, которое составляет несчастье человеческого рода, скопляя на одной стороне все пороки вместе с богатством, а на другой — бедствия вместе о нищетой» (эту фразу господин Грюн превратил в бессмыслицу). «Поэтому философ должен считать употребление денег одной из самых пагубных выдумок человеческой изобретательности»» (стр. 485).
Господин Грюн заключает из этих цитат Кабе, что Локк был «противником денежной системы» (стр. 264), «просвещённейшим противником денег и всякого имущества, превышающего потребности» (стр. 266). К сожалению, этот самый Локк является одним из первых научных поборников денежной системы, ретивым сторонником бичевания бродяг и пауперов, одним из doyens{387} современной политической экономии.
Господин Грюн: «Уже Боссюэ, епископ Моский, говорит в своей «Политике, извлечённой из священного писания»: «Без правительств (без политики» — смешное добавление господина Грюна) «земля со всеми ее благами была бы таким же общим достоянием всех людей, как воздух и свет; по исконному праву природы никто не имеет особого права ни на что. Всё принадлежит всем, собственность же есть результат гражданского правления». Поп, живший в XVII веке, достаточно честен, чтобы высказывать подобные мысли, подобные воззрения! Также и немец Пуффендорф, который известен» (т. е. известен господину Грюну) «только по шиллеровской эпиграмме, говорил: «Нынешнее неравенство имуществ есть несправедливость, которая может повлечь за собой другие неравенства вследствие бесстыдства богачей и трусости бедняков»» (стр. 270). Господин Грюн к этому прибавляет: «Но не будем отклоняться в сторону, останемся во Франции».
Кабе: «Послушайте барона де Пуффендорфа, профессора естественного права в Германии и государственного советника в Стокгольме и Берлине; в своей книге о естественном и международном праве он опровергает учение Гоббса и Греция об абсолютной монархии, провозглашает естественное равенство, братство, общность имущества и признаёт, что собственность есть человеческий институт, что она возникала из полюбовного раздела, имевшего целью обеспечить каждому, и в особенности работнику, постоянное имущество, совместное или раздельное, и что, следовательно, нынешнее неравенство имуществ есть несправедливость, которая влечёт за собой другие неравенства» (бессмысленно переведено господином Грюном) «только вследствие бесстыдства богачей и трусости бедняков.