Троцкий не выполнил ленинских директив о подписании мира в случае, если немцы предъявят ультиматум, и, предав интересы Советской страны, заявил в Бресте о прекращении войны и демобилизации армии без подписания мира. Воспользовавшись заявлением Троцкого, немцы 18 февраля начали наступление на всем русско-германском фронте. На заседании ЦК того же числа (вечером) Ленин, требуя подписания мира, говорил: «Теперь нет возможности ждать. Это значит сдавать русскую революцию на слом… Теперь среднее решение невозможно» (стр. 336).
На этом заседании большинством голосов было принято решение сообщить германскому правительству о согласии немедленно заключить мир.
Для отпора немецким захватчикам были мобилизованы все силы Советской страны. Повсеместно формировались и шли на фронт отряды революционной армии. 21 февраля 1918 года Совет Народных Комиссаров обратился к народу с написанным Лениным воззванием «Социалистическое отечество в опасности!», призывающим защищать Республику Советов против империалистической Германии. В эти грозные для Советской республики дни Ленин сформулировал свой известный тезис об обороне социалистического отечества: «Мы – оборонцы теперь, с 25 октября 1917 г., мы – за защиту отечества с этого дня» (стр. 395).
23 февраля Центральный Комитет обсуждал ответ германского правительства на советское предложение заключить мир. Условия, выдвинутые немцами, были еще более тяжелыми, чем в первом ультиматуме. Против предложения Ленина немедленно принять германские условия выступили «левые коммунисты» – М. С. Урицкий, А. Ломов (Г. И. Оппоков) и др. Троцкий заявил, что доводы Ленина не убедительны. В этот решающий момент проявил колебания И. В. Сталин, ранее поддерживавший Ленина. В своем первом выступлении Сталин заявил, что германские условия «можно не подписывать, но начать мирные переговоры». После критики Лениным позиции Сталина, он согласился, что германские условия надо немедленно принять. Большинством 7 голосов при 4 против и 4 воздержавшихся было принято предложение Ленина о необходимости подписать условия мира, предъявленные немцами. В ответ на это решение «левые коммунисты» заявили об уходе с ответственных партийных и советских постов.
3 марта мир был подписан. Состоявшийся 6–8 марта VII съезд партии принял решение одобрить заключение Брестского мира, затем Брестский договор был ратифицирован IV Чрезвычайным Всероссийским съездом Советов.
«Левые коммунисты» встали на путь фракционной борьбы против партии. Они обвиняли Ленина и его сторонников в капитуляции перед международным империализмом. В резолюции, принятой 24 февраля, Московское областное бюро, где преобладали «левые коммунисты», выразило недоверие Центральному Комитету, а также заявило, что в интересах международной революции оно считает целесообразным пойти даже на возможность утраты Советской власти, которая стала якобы формальной. Ленин назвал это заявление «странным и чудовищным». В докладе на заседании ВЦИК 24 февраля и в статьях «О революционной фразе», «О чесотке», «Мир или война?», «Несчастный мир», «Тяжелый, но необходимый урок», «Странное и чудовищное», «Серьезный урок и серьезная ответственность» Ленин подверг резкой критике взгляды «левых коммунистов». Он характеризовал эти взгляды как «фразистую бессмыслицу», как «чесотку революционной фразы», призывал объявить войну «революционной фразе о революционной войне».
Некоторые из «левых коммунистов» – Н. Осинский (В. В. Оболенский), И. Н. Стуков – доходили до принципиального отрицания возможности мира и экономических договоров социалистических государств с империалистическими. «Социалистическая республика, – писал Ленин, – среди империалистских держав не могла бы, с точки зрения подобных взглядов, заключать никаких экономических договоров, не могла бы существовать, не улетая на луну» (стр. 402).
Ленин резко выступил против теории «подталкивания» международной революции путем войны и показал, что социалистическая революция есть результат объективного развития классовых противоречий. Теория «подталкивания» революции, писал Ленин, есть полный разрыв с марксизмом, она «равносильна взгляду, что вооруженное восстание есть форма борьбы, обязательная всегда и при всяких условиях. На деле интересы международной революции требуют, чтобы Советская власть, свергнувшая буржуазию страны, помогала этой революции, но форму помощи избирала соответственно своим силам» (стр. 403).