Каутский и все эти герои, во-первых, лгут про Советскую Россию по вопросу о терроризме и демократии. Во-вторых, они оценивают события не с точки зрения фактически идущей, в мировом масштабе и в самой острой форме, классовой борьбы, а с точки зрения мещанских, филистерских воздыханий о том, что могло бы быть, если бы не было связи буржуазной демократии с капитализмом, если бы не было на свете белогвардейцев, если бы их не поддерживала всемирная буржуазия и т. д. и т. п. В-третьих, сопоставляя американскую статейку с рассуждениями Каутского и Ко, мы ясно видим, что его объективная роль есть лакейство перед буржуазией.
Всемирная буржуазия поддерживает Маннергеймов и Колчаков, стремясь задушить Советскую власть, облыжно выставляя ее террористической и недемократической. Таковы факты. И только подпевалами буржуазии являются Каутский, Мартов, Чернов и Ко, когда они тянут свою песенку о терроризме и демократизме. Всемирная буржуазия именно под звуки этой песенки, именно ею обманывая рабочих, душит рабочую революцию. Личная честность «социалистов», которые поют эту песенку «искренне», т. е. по крайнему тупоумию, нисколько не меняет объективной роли этой песенки. «Честные оппортунисты», Каутские, Мартовы, Лонге и Ко, стали «честными» (по беспредельной своей бесхарактерности) контрреволюционерами.
Таков факт.
Американский либерал понял – не в силу своей теоретической подготовленности, а просто внимательно наблюдая события в достаточно широком, т. е. именно в мировом масштабе, – понял, что буржуазия всего мира организует и ведет гражданскую войну против революционного пролетариата, поддерживая для этого Колчака и Деникина в России, Маннергейма в Финляндии, лакеев буржуазии, грузинских меньшевиков, на Кавказе, польских империалистов и польских Керенских в Польше, немецких шейдемановцев в Германии, контрреволюционеров (меньшевиков и капиталистов) в Венгрии и так далее и так далее.
А Каутский, как настоящий реакционный мещанин, продолжает хныкать по доводу страхов и ужасов гражданской войны! Тут не только исчезает всякая тень революционного сознания, всякая тень исторического реализма (ибо не грех, наконец, понять неизбежность превращения империалистской войны в войну гражданскую), тут получается прямо подпевание буржуазии, помощь ей, тут Каутский фактически оказывается на стороне буржуазии в той гражданской войне, которая во всем мире либо идет уже, либо готовится с полной ясностью.
Как теоретик, Каутский прикрывает шумом, криком, плачем, истерикой по поводу гражданской войны, – то обстоятельство, что он провалился. Правы оказались именно большевики, которые осенью 1914 года заявили всему миру о превращении империалистской войны в войну гражданскую. Реакционеры всех оттенков негодовали или смеялись, но большевики оказались правы. Чтобы прикрыть свое полное поражение, свое недомыслие, свою близорукость, надо стараться запугать мелких буржуа ужасами гражданской войны. Это и делает Каутский, как политик.
До каких смехотворных нелепостей он договаривается при этом, видно из следующего. Надежды на всемирную революцию неосновательны, утверждает Каутский, и – как бы вы думали, в чем его аргумент? Революция в Европе по типу России была бы, дескать, «разжиганием (Entfessellung, развязыванием) гражданских войн во всем мире на целое поколение» и притом не развязыванием настоящей классовой борьбы, а «братоубийственной борьбы среди пролетариев». Эти курсивом набранные цитаты приводит, именно как слова Каутского, Штампфер, разумеется, восторгаясь ими.
Еще бы негодяям и палачам Шейдемана не восторгаться этими словами! «Вождь социалистов» запугивает народ революцией и отпугивает от революции! Но Каутский забавно не заметил при этом одного: вот уже почти два года воюет всемирно-могущественная Антанта с Россией и разжигает этим революцию у себя. Если бы революция хотя бы только началась теперь, хотя бы только в своей соглашательской стадии, хотя бы только в одной-двух из великих держав Антанты, это сразу прекращало бы гражданскую войну в России, это сразу освобождало бы сотни миллионов народа в колониях, ибо там негодование и возмущение кипит, сдерживает его только насилие Европы.
У Каутского, кроме того что он в течение всей империалистической войны обнаружил прелести своей подло-лакейской души, действует теперь явно такой мотив: он испугался затяжного характера гражданской войны в России. С испугу он не подумал, что против России воюет буржуазия всего мира. Революция в одной-двух великих державах Европы подорвала бы окончательно силы буржуазии вообще, ее господство сломлено бы было в корне, у ней не осталось бы прибежища нигде на земле.