Генерал ответила предельно честно.
— Да потому что так положено! — махнув рукой, Милия закрыла «Пустотный мир» и вновь подошла к окну. — Слышишь их крики? Видишь, как забиты палаты? Вот что случается, когда не играешь по правилам. Я десять раз говорила всем, что нужно дать людям то, что им положено, но кто меня будет слушать? У нас девять подконтрольных городов и десятки деревень — я не могу уследить за всем одна!
В глазах девушки промелькнул опасный блеск, отчего Квот машинально выпрямился. Даже если он не знал о работе внутренней кухни высшего командования, ему не составило труда понять, что у Милии просто случился нервный срыв. И пусть она не хотела срываться на больном, которому осталось жить всего два месяца, но у нее просто не было сил держать все в себе.
— Раз за разом одна и та же история. Бунты, забастовки, недовольства, и никто не хочет ничего с этим делать! Всех нужно за ручку водить и проверять, что там да как. Только я ввожу народную реформу, как приходит с десяток сообщений о том, что ее не соблюдают наши же люди! И что мне делать? Отправлять на места своих приближенных? Так они такие же! Стоит им услышать что-то не то от местных, как начинается драка. Ну почему просто нельзя жить мирно? Мы ведь не развалимся, если чуть-чуть ослабим хватку.
Милия посмотрела Квоту в глаза. И только увидев его непонимающий взгляд осознала, что ее занесло немного не туда. Кашлянув в кулак, она решила вернуться к теме.
— Кхм. А когда я услышала о предательстве в нашей собственной армии, то наконец поняла, откуда у проблем ноги растут. Нельзя требовать соблюдения прав других, если с рождения не обладаешь даже правом выбора. Понимаешь, о чем я?
— Кажется, да… Значит, вы думаете, что тот лейтенант предал гильдию из-за плохого отношения?
— Именно. Вы наши бойцы. Наша главная сила, от которой зависит само существование Отвергнутых. Но мы относились к вашим жертвам и верности так, будто это само собой разумеющееся. Но такого больше не будет, — показав решительный взгляд, девушка сжала свои кулаки. — Я сделаю все, чтобы ударные больше не чувствовали себя ущемленными и брошенными. Мы все члены гильдии и должны быть на равных условиях. Даю слово. То, что я предложила за твою службу, не закончится на тебе. Я сделаю это и для всех твоих братьев, если их постигнет та же печальная судьба. Мы не бросим своих людей, что бы с ними не случилось.
Казалось, что Милия говорила от всей души. Она вообще редко юлила, и точно бы не стала распинаться перед простым рядовым, если бы ее намерения были несерьезными.
Но Квот не прореагировал на ее слова ровным счетом никак. Его не воодушевила ни речь, ни те добрые намерения, с которыми Милия пришла к нему. Только причина этого крылась не в его черствости. Он хоть и привык полагаться на дела, а не на слова, но причин не доверять генералу у него не было. И ударный сам об этом заявил, положив мешок с монетами на тумбочку.
— Я верю вам, госпожа, но мне это не нужно. С того самого дня, как получил самосознание, я сам решил служить гильдии, зная обо всех недостатках и отношении со стороны старшего состава. И это касается не только меня, — встав с кресла, Квот размял плечи и грозно посмотрел на Милию. — Мы сами выбрали свою судьбу. Ни вы, ни офицеры, ни создатели, а мы. И покуда мы живы, у нас всегда будет право выбора. Не сомневайтесь, оно было и у того предателя. Так что не вините себя, госпожа. Какой бы ни была причина, он сделал это по собственной воле.
Поначалу Милия даже не знала, чем на это ответить — настолько ее удивило сказанное Квотом. Но потом она поняла, что в словах не было нужды, и просто согласно кивнула.
— Но я благодарен за все, что вы сделали для нас и для меня лично. И за слова, которые сказали. Не знаю, как у остальных, но я никогда не сомневался, что принял правильное решение. Поэтому я буду продолжать служить вам и создателям до самого конца. И сделаю все возможное ради процветания Отвергнутых.
Когда Квот договорил, Милия выждала небольшую паузу, после чего выпрямилась и отсалютовала ему. Боец ответил ей тем же.
— Для меня честь служить с таким солдатом, как ты. Обещаю… твоя преданность не будет забыта.
Может, ударные были лишь рядовыми юнитами армии RBG, к которым мало кто относился с уважением, но главнокомандующего это не касалось. В отличие от остальных, Милия видела, что истинная ценность их солдат заключается не в невероятных характеристиках и боевых качествах, а в безграничной верности как друг к другу, так и гильдии.
И даже если один из них оступился, предав свою семью и создателей, генерал была уверена, что подобных ему ничтожно мало. И чтобы это сохранить, она поклялась, что гильдия изменит отношение к ним раз и навсегда.