Нет, стройность и открытость взора уйдут, мама не устает повторять это, и нужно, пока молода и перспективна, оторвать у жизни что-то такое, за что сама себя до смерти уважать станешь.
Что же оторвать? Да кончить институт, выйти замуж удачно, за дипломата, говорит мама, отец утверждает: лучше за внешторговца и уехать, ну не в Париж, так в Дакар или Коломбо, да не все ли равно — лишь бы уехать! И жить жизнью избранных, меченных счастливой судьбой! Жратва — иностранная, тряпки — иностранные, квартира на родине — оформлена как на картинке в глянцевом журнале.
А для этого — что надо?
Мама говорит: поберечь себя, не шляться с кем попало.
Отец восклицает: знакомства надо выбирать те, что посущественнее.
А тут Игорь. Без конца повторяет: уйду на завод. Ну и дуй!
Отец пристал к Зине:
— Да отшей ты этого ухажера!
— Как я его отошью? — не возмущается Зина, просто не знает — как.
— Хорошо, я тебе помогу. Сам скажу ему кое-что, — смеется отец.
Через неделю знакомит с Сережей. Господи, олух царя небесного! В школе с двойки на тройку переваливается, родители за уши тянут. Какой там дипломат или внешторговец — никаких задатков ни по единому предмету. Но тут его родители из кожи лезут, у Сережиного отца с Зининым какие-то шуры-муры. А там еще родители подарили Сереже на шестнадцатилетие «Москвич». Не новый, хоженый, но все-таки. И без конца ее, Зину, уговаривают: прокатись да прокатись.
Сели, поехали. Пока разгонялись, Игорь навстречу, заметил, остановился. Зина фыркнула: господи, какой осел!..
ЭПИЛОГ
Перечитаем последние строки из письма Игоря…
«С тех пор я злой на людей и могу совершить все, любой поступок. Я не верю, что кто-то стоит на истинно нравственной, бойцовской позиции. Я не верю людям».
Вот так.
Вот к таким серьезным осложнениям может привести власть вещей, внешне как будто совсем безобидное дело.
Всякая пустота, как известно, долго не пустует. Ее быстро заполняет что-то. Отсутствие подлинной педагогики тотчас заполняет антипедагогика.
Именно это произошло с Игорем. Сильно поддавшись антипедагогике разомкнутого пространства, крепко поверив в силу вещей, он слишком торопливо разуверился в человеческой чести и честности. Да и то! Бесчестность заметнее, она нагла и достаточно откровенна, в то время как честность — состояние духа нормальное, и она не рекламирует себя. Честность — это обычность.
Можно было бы сказать об утраченных Игорем идеалах. Но это неверно. Утрата предполагает разочарование и, выходит, начальную веру им.
Игорь не добрался до идеалов — в результате неверного воспитания. Он просто не обрел их — не увидел, не услышал, не достиг идей, которые всегда были и всегда будут сильнее самых впечатляющих материальных соблазнов.
Ненайденность идеалов в юном, едва ли не отроческом возрасте, что может быть печальнее? И как же виноваты перед Игорем его родители, его учителя, люди, которым он доверял.
Он зол на отца той девочки, на пацана, который «обошел» его в собственном «Москвиче», — хорошо, если бы эта злость обратилась в честность и борьбу против торгашеской коррупции, — но Игорь зол на всех — на честных и бесчестных, без разбору, для него не существует водораздела между правдой и ложью, между злом и добром, он не научился отличать одно от другого, значит, он слеп.
Значит, речь идет о ненайденных идеалах.
Когда человек растет, ему, его психике, его взглядам недостает прочности — это давно известно педагогике. Еще в древние времена воспитатель сравнивал душу воспитанника с воском, который каменеет только с годами, только с воспитанием и жизненным опытом. Но жаль, если воск отливается не в достойные формы. Жаль, если мировоззрение воспитанника складывается под влиянием ложных ценностей, фальшивых идеалов, мнимых истин.
Втрое, вдесятеро больше понадобится теперь сил, упорства, веры, для того чтобы разубедить Игоря в ложном и убедить в истинном.
Фальшивое обладает своей могучей силой и властью, недооценивать которые — большой грех для воспитателя.
В том-то и дело, что добро, как и зло, должно быть сильным, настойчивым, уверенным в себе, но никак не пассивным.
Добру надлежит биться со злом — противником коварным и опытным.
Добро — не есть субстанция бездумная, абстрактная, категория вообще на все случаи жизни.
Добро — коли оно сильное, разумное, настойчивое, ведет человека к подлинным идеалам.
К истинным целям.