Начальником цеха я работаю два года и уже чувствую, что скоро свою должность перерасту. Хочется дела более масштабного. Я, например, теперь часто встречаюсь с главным инженером и вижу, что он не очень-то «тянет» во многих вопросах. Меня иногда просто раздражают некоторые его беспомощные решения, но ничего не поделаешь — он главный…
Возвращаясь к той встрече со своим однокурсником, вспоминаю, что еще Володя сказал тогда, дескать, я скучный человек, кроме своей работы, ничем не интересуюсь. Сознаю, что тут он прав: сам и горным туризмом увлекается, и на гитаре играет. Только мне не нравится такая разносторонность — на работе-то Володя далеко не первый человек. При этом он еще и объяснение смехотворное находит, говорит, что к чинам не рвется, мол, суета это. А я думаю, что это позиция тех, кто только с виду гордится своей обыкновенностью, а в душе завидует людям, которые движутся по жизни с крейсерской скоростью.
«Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом» — хорошая поговорка, но почему-то в реальной жизни такие солдаты многим не нравятся. В спорте главное — борьба за лидерство, борьба за победу. Разве не так и в жизни? Наряду с талантливыми, одаренными людьми немало и обыкновенных неудачников, имен которых никто никогда не узнает, кроме их друзей и родственников. Ну, ладно, они сидят себе тихо и в науке, и в искусстве, в любом другом деле и не рвутся в недосягаемые выси. Но зачем же обвинять в карьеризме тех, кто стремится полнее раскрыть свою личность? Да и разве это так уж безнравственно — желать быть первым, делать карьеру в честной борьбе? Да, я мечтаю стать генералом. Генералом в своей профессии. При чем же здесь карьеризм? Я просто хочу быть первым.
Александр Козарь, г. Киев».
НЕ ХОЧУ БЫТЬ ПОСЛЕДНИМ
Прочитал я тут в вашем журнале письмо инженера Александра Козаря. В чем-то я с ним согласен, но в главном, мне кажется, он не прав. Дело в том, что я тоже инженер, тоже молодой (я всего на три года старше А. Козаря), только работаю не на заводе, а в институтской лаборатории. Ничего сложного в нашей работе нет: наука придумывает, мы в «железки» воплощаем. Материально должность моя, конечно, не очень-то выгодная, зато я живу спокойно: ни напряженного плана с меня не спрашивают, ни сверхурочными заказами не загружают.
Я согласен, что начальник цеха, которым так хотелось стать Александру, фигура действительно на производстве заметная. Только много ли эта должность дала ему? Хотя бы в смысле заработка? Да любой слесарь высокого разряда в его цехе получает не меньше, чем он. Так стоило ему лезть из кожи вон, становиться на уши, как у нас говорят, чтобы только называться начальником, да при этом еще и слышать за своей спиной оскорбительные клички и прозвища? Я уверен, что получает он за все свои треволнения копейки. И вряд ли может позволить купить себе что-нибудь из фирменных вещей, за которыми сегодня все гоняются.
А вот я, хоть и такой же инженер, как и А. Козарь, могу. Только не надо меня убеждать, что джинсы, дубленки, стереомагнитофон и «Жигули» — это плохо. Ведь вокруг десятки людей, у которых все это имеется. Так что же, я хуже их, что ли, или меньше их зарабатываю?
Я не говорю о тунеядцах и жуликах. Я их сам не уважаю. Я говорю о тех, кто работает. Только ведь одни работают мало и мало получают. А другие работают очень много и много получают. И мне мои деньги достаются вовсе не за здорово живешь. Я хоть и инженер, а руки мои в мозолях, в ссадинах и в заусеницах. И тружусь я не за совесть, а за деньги.