Машина, замаскированная в плоти Джанды, подошла сзади, и ее рецепторы обратились вниз, ко льду. Фотоизображение сетчатки глаз позволило берсеркеру сравнить результат со старыми записями, чтобы решить, был ли этот человек Карлсеном.
Слабый вскрик заставил Хольта оглянуться на стол, где он увидел Люсинду, вырывающуюся из рук Микала. Микал и его друзья смеялись.
— Нет, капитан, я не Карлсен, — бросил ему Микал, заметив выражение лица Хольта. — Но, думаете, я жалею об этом? Перспективы Йохана были блеклыми. Он был заключен в скорлупу ореха и недолго мог считать себя королем необъятного пространства.
— Шекспир! — подобострастно воскликнул кто-то из подчиненных, выказывая восхищение литературной эрудицией Микала.
— Сэр. — Хольт сделал шаг вперед. — Могу я теперь забрать пленников обратно на корабль?
Микал неверно истолковал беспокойство Хольта.
— Ого-го! Я вижу, ты ценишь некоторые вещи в жизни, капитан. Но, как знаешь, каждый ранг имеет свои привилегии. Девушка остается здесь.
Он ожидал этого. Для нее было лучше остаться здесь, чем возвратиться к берсеркеру.
— Сэр, тогда… можно увести мужчину? В тюремном госпитале на Эстиле он сможет поправиться…
— Капитан, — голос Ногара не был громким, но он установил тишину за столом, — не препирайтесь здесь.
— Да, сэр.
Микал покачал головой.
— В мыслях я еще не простил своих врагов, капитан. Ведь они могут вновь заняться тем же… — Он снова добрался до руки Люсинды. — Знаешь ли ты, капитан, что ненависть — истинная пряность любви?
Хольт беспомощно посмотрел на Ногара. Холодный взгляд лорда говорил: еще одно слово, курьер, и ты очутишься в застенках. Дважды я не предупреждаю.
Если бы Хольт крикнул теперь берсеркеру, устройство в оболочке Джанды могло бы убить всех в зале раньше, чем его смогли бы остановить. Он знал, что оно слушает его, следит за каждым движением.
— Я… я возвращаюсь на корабль, — пробормотал он. Ногара глядел в сторону, и никто не обращал на Хольта внимания. — Я… вернусь… через несколько часов. Чтобы отправиться на Эстил.
Голос Хольта оборвался, когда он увидел, что группка гуляк окружила Джанду. Они сняли наручники с омертвевших членов пленника и, возложив рогатый шлем на голову, дали ему щит, копье и одежду из меха, экипировав его как древнего скандинавского воина Земли — того, от кого происходит ужасное имя «берсеркер».
— Гляди, капитан, — смеялся Микал. — На нашем маскараде мы не боимся судьбы принца Просперо. Мы доставили подобие ужаса снаружи внутрь корабля!
— По! — закричал в хмельном угаре все тот же лизоблюд.
Имена Просперо и По ничего не значили для Хольта, и Микал выглядел разочарованным.
— Оставьте нас, капитан, — сказал Ногара, указав жестом на дверь.
— Идите, капитан Хольт, — спокойным, мягким голосом сказала Люсинда. — Мы знаем, что вы хотели бы помочь всем, кто находится здесь в опасности. Лорд Ногара, будет ли капитан Хольт обвинен в том, что здесь произойдет, когда он уйдет?
Удивление вспыхнуло в глазах Ногара. Он отрицательно качнул головой в подтверждение.
И Хольту оставалось только вернуться назад к берсеркеру с доказательствами и присоединиться к своему экипажу. У него все еще впереди, если только останется без последствий шутка пирующих с тем, кто, по их мнению, был Джандой.
Хольт вышел. Ему даже в голову не пришло, что Карлсен всего лишь заморожен.
5
Рука Микала была на ее бедре, она стояла возле его кресла, и его голос сверлил ее:
— Зачем так дрожать, красотка… правда, меня возбуждает, что такая хорошенькая девушка дрожит от моих прикосновений. Да, это делает все еще более трогательным. Ведь теперь мы не враги, да? Если же враги, то я буду суров с твоим братом.
Она дала Хольту время покинуть «Нирвану» и стала вырываться изо всех сил. От удара голова Микала дернулась, вздыбились аккуратно причесанные седые волосы.
В Большом Зале повисла тишина, а затем раздался взрыв смеха, когда ее схватили за руки и стали держать. Она расслабилась, пока не почувствовала, что хватка ослабела, а затем вырвалась и сжала в руке столовый нож. Новый взрыв смеха, и Микал по-утиному отскочил от нее, а кто-то сзади снова схватил Люсинду. Другой пришел ему на помощь. Вдвоем, с улыбками, они отобрали нож и силой заставили ее сесть в кресло возле Микала.
Губернатор заговорил тихо, подрагивающим голосом, хотя и старался казаться спокойным.