— Там заложники. Им нужно его тело.
— Нет. — Ногара покачал головой. — Теперь я понимаю. Но нет. Живым я его берсеркерам не отдам.
Грубое могущество воли не покинуло его. Оружие он опустил, но его внутренняя сила держала Люсинду на месте. Теперь в ней не было ненависти.
Она выразила протест:
— Там остались семь человек.
— Берсеркеры отличаются от людей еще и тем, — Ногара болезненно стиснул зубы, — что никогда не дают пленникам свободы. Здесь… ключ…
Он достал его из внутреннего кармана своего мундира.
Взгляд Люсинды вновь опустился на строгое лицо в гробу. Затем импульсивно она бросилась за ключом. Едва она взяла его, Ногара, похоже, потерял сознание.
Замок гроба имел несколько положений, и она повернула его в «УСКОРЕННОЕ ОЖИВЛЕНИЕ». Искорки зароились вокруг лежащей фигуры, послышалось гудение энергии.
Автоматические системы корабля наконец переключились на режим опасности. Обслуживающие машины начали вытягивать служебные устройства. Первым унесли Ногара. Вероятно, где-то действовал робот-медик. Из-за трона Ногара прокричал громкий голос:
— Корабельная система защиты требует распоряжений! В чем причина режима опасности?
— Не контактируйте с курьерским кораблем! — крикнула Люсинда. — Наблюдайте, чтобы он не напал. Но не заденьте спасательную шлюпку!
Люсинда подбежала к смотровому окну, едва не наступив на тело Микала.
Уставившись в окно, она увидела берсеркера-курьера, смутно различимого в клубящемся свете гипермассы. Спасательная шлюпка с заложниками — маленькая смутная точка перед нею.
Сколько пройдет времени до того, как убьют заложников и берсеркер станет искать спасения в бегстве?
Обернувшись назад, она увидела, что гроб открыт и в нем сидит человек. Какое-то мгновение его глаза были как у ребенка, смотрели на нее беспомощно. Затем в них появились энергия, сила воли, совершенно отличная от той, что была у его брата, и, возможно, даже большая.
Карлсен отвел взгляд от нее, осмотрел окружающее пространство, опустошенный Большой Зал и гроб.
— Филипп, — прошептал он в болезненной муке, хотя его единоутробного брата здесь не было.
Люсинда подошла к нему и как можно короче пересказала всю историю, с того самого дня в тюрьме Фламланда, когда она услышала, что Карлсен умер от чумы. Один раз он прервал ее:
— Помоги мне выбраться отсюда и найти оружие.
Его пальцы оказались крепкими и сильными, когда она протянула ему руку для поддержки. Но, очутившись возле нее, он оказался на удивление низким.
— Продолжайте, что потом?
Она спешно досказала ему историю, пока не пришли обслуживающие машины, чтобы вооружить его.
— Но почему вас заморозили? — закончила она, внезапно удивленная его силой и здоровьем.
Он игнорировал ее вопрос.
— Идем к пульту управления обороной. Нужно спасти тех людей.
Он со знанием дела прошел к нервному центру корабля и уселся в кресло офицера обороны. Хозяин этого кресла, очевидно, был мертв. Панель перед Карлсеном засветилась, и он приказал:
— Дай мне связь с курьерским кораблем.
Через несколько мгновений с курьерского корабля рутинно ответил спокойный голос. Лицо, появившееся на экране, было плохо освещено. Любой вглядывающийся без предубеждения ни за что бы не сказал, что это не человек.
— Говорит главнокомандующий Карлсен с «Нирваны». — Он не назвал себя губернатором или лордом, только тем, кем он был в тот великий день у Каменной. — Я снова пришел. Я хочу поговорить с людьми курьерского корабля.
Расплывчатое лицо на экране сдвинулось.
— Да, сэр.
Карлсен отключился.
— Это сохранит их шансы. Теперь мне нужен скоростной катер. Вы, роботы, погрузите мой гроб на борт одного из них. Сейчас из-за ускоренного пробуждения я напичкан наркотиками и должен снова заморозиться.
— Но вы же не собираетесь этого делать по-настоящему?
Снова встав из кресла, он задумался.
— Я знаю берсеркеров. Если их основная задача — охота на меня, они не станут тратить время даже на пару залпов, чтобы уничтожить заложников, когда я буду у них на виду.
— Вам не следует идти, вы слишком много значите для всех людей, — услышала Люсинда свой голос.
— Это не самоубийство, у меня в запасе есть несколько трюков. — Голос Карлсена внезапно изменился. — Говоришь, Филипп выживет?
— Не сомневаюсь.