Должен быть лозунг – все для войны! Без этого мы не справимся с польской шляхтой и буржуазией; необходимо, чтобы покончить с войной, отучить раз навсегда последнюю из соседних держав, которая смеет еще играть с этим. Мы должны отучить их так, чтобы они детям, внукам и правнукам своим заказали этой штуки не делать (аплодисменты), и поэтому, товарищи, первой обязанностью работников деревни, пропагандистов и агитаторов и чем бы то ни было занятых сейчас в области мирного труда товарищей – это на каждом собрании, митинге и деловом совещании, в любых группах любого партийного учреждения, в любой советской коллегии прежде всего помнить и во что бы ни было проводить лозунг: «все для войны».
Пока война не кончена полной победой, мы должны гарантировать себя от таких ошибок и глупостей, которые мы делали ряд лет. Я не знаю, сколько русскому человеку нужно сделать глупостей, чтобы отучиться от них. Мы уже раз считали войну оконченной, не добив врага, оставив Врангеля в Крыму. Повторяю, лозунг: «все для войны» должен быть на каждом совещании, заседании, в каждой коллегии первым основным пунктом порядка дня.
Все ли мы сделали, все ли жертвы мы принесли для того, чтобы войну окончить? Это вопрос спасения жизни десятка тысяч лучших товарищей, которые погибают на фронте в первых рядах. Это вопрос спасения от голода, который надвигается на нас только потому, что мы не доводим войну до конца, а мы можем и должны довести ее до конца и быстро. Для этого нужно во что бы то ни стало, чтобы дисциплина и подчиненность были проведены в жизнь с беспощадной строгостью. Малейшее попустительство, малейшая дряблость, проявленная здесь, в тылу, на любой мирной работе означает гибель тысячей жизней и голод здесь.
Вот почему к таким упущениям надо относиться с беспощадной строгостью. Это первый основной урок, который вытекает из всей гражданской войны Советской России; это первый основной урок, который во что бы то ни стало всякий партийный работник, особенно если он имеет своей задачей агитационную и пропагандистскую работу, должен помнить; он должен знать, что он будет никуда не годным коммунистом и предателем Советской власти, если он не осуществит этого лозунга с неослабленной твердостью и с беспощадной настойчивостью по отношению к малейшим упущениям.
При таких условиях мы гарантированы, что победа будет скоро, что мы вполне гарантируем себя от голода. Мы получаем сообщения от товарищей, которые приезжают из дальних мест, о том, что делается на окраинах. Я видел товарищей, приехавших из Сибири, тт. Луначарского и Рыкова, приехавших из Украины и Северного Кавказа. Про богатства этого края они говорят с неслыханным удивлением. На Украине кормят пшеницей свиней, на Северном Кавказе, продавая молоко, бабы молоком всполаскивают посуду. Из Сибири идут поезда с шерстью, с кожей и другими богатствами; в Сибири лежат десятки тысяч пудов соли, а у нас крестьянство изнемогает и отказывается давать хлеб за бумажку, полагая, что бумажкой хозяйства не восстановишь, а здесь, в Москве, вы можете встретить рабочих, которые изнемогают от голода у станка. Главным препятствием к тому, почему мы не можем рабочих накормить сытнее, чтобы восстановить разрушенное здоровье, главным препятствием является продолжение войны. Оттого, что мы прозевали с Крымом, несколько десятков тысяч человек будут недоедать лишних полгода. Дело стоит от недостатка нашей организованности и дисциплины. Гибнут люди здесь, тогда как на Украине, на Северном Кавказе и в Сибири мы имеем неслыханные богатства, которые могут накормить голодных рабочих и восстановить промышленность.
Для того, чтобы восстановить хозяйство, нужна дисциплина. Пролетарская диктатура должна состоять больше всего в том, чтобы передовая, самая сознательная и самая дисциплинированная часть рабочих городских и промышленных, которые больше всего голодают, которые взяли на себя за эти два года неслыханные жертвы, чтобы они воспитали, обучили и дисциплинировали весь остальной пролетариат, часто несознательный, и всю трудящуюся массу и крестьянство. Тут все сентиментальности, всякая болтовня о демократии должны быть выкинуты вон, Предоставим эту болтовню господам эсерам и меньшевикам, они с Колчаком, Деникиным и Юденичем достаточно о демократии разговаривали. Пусть убираются к Врангелю: он их доучит. Но их надо доучить, если кто не доучился.
Мы стоим на том, что те рабочие, которые взяли на себя тяготы, которые купили спокойствие и твердость Советской власти самыми неслыханными жертвами, должны смотреть на себя, как на передовой отряд, который поднимет остальную трудовую массу путем просвещения и дисциплинирования, ибо мы знаем, что капитализм оставил в наследство нам трудящегося в состоянии полной забитости, полной темноты, не понимающего, что можно работать не только из-под палки капитала, а под руководством организованного рабочего. Но он способен поверить, если мы покажем все это на практике. Из книжек этому трудящийся не научится. Он может научиться, когда мы все это покажем на практике. Он должен будет работать под руководством сознательного рабочего или идти под Колчака, Врангеля и т. д. Поэтому, во что бы то ни стало строжайшая дисциплина и сознательное исполнение того, что авангардом пролетариата предписано, что он выработал своим тяжелым опытом. При осуществлении всех мер для достижения нашей цели полностью мы гарантированы, что из разрухи и расстройства, вызванных империалистической войной, мы выйдем. Заготовка хлеба с 1 августа 1917 г. дала 30 миллионов, с августа 1918 г. – 110 миллионов. Это показывает, что мы начали вылезать из затруднений. С 1-го августа 1919 г. по сие число – больше 150 миллионов. Это показывает, что мы вылезаем. Но мы еще не взяли настоящим образом Украины, Северного Кавказа и Сибири; если это будет сделано, мы настоящим образом и добросовестно обеспечим рабочего двумя фунтами хлеба в день.