Если бы мы попытались в органе, вообще устанавливающем только принципы, выделить орган, решающий мелкие практические, вермишельные дела, то мы испортили бы дело. Потому что оторвали бы обобщение от фактов, а отрыв обобщения от фактов будет фантазерством и делом несерьезным. Нельзя в Центральном Комитете делить вопросы на принципиальные и мелочные, потому что в каждой мелочи может проявиться принципиальная сторона.
Дело не в Иване Сидоровиче и не в Сидоре Карповиче. Дело не в том, чтобы посадить на место Ивана Карпа или наоборот. А если они этого не захотят? А если эти Иван и Карп оба наркомы, то как тут быть? В ЦК есть Секретариат, есть Оргбюро, есть Политбюро, наконец – собираются Пленумы Центрального Комитета, и очень часто даже до Пленума Центрального Комитета доходят вопросы мелочнее мелочного и скучнее скучного и такие, что над ними посидишь несколько часов и хочется утопиться. Но проводить деление вопросов на мелочные и принципиальные – значит всякую основу демократического централизма подорвать. В то же время нельзя говорить, что Центральный Комитет заваливает другие учреждения вермишелью. Пока мы не смогли еще изменить конституцию и работали автономно. И если мы по некоторым вопросам достигали соглашения, а по другим были прения, то это совершенно неизбежно при том аппарате, который мы имеем. Если ЦК и становится органом контроля и если на тов. Калинина при общем распределении работы и выпадает наблюдение за агитацией, проверка и требуется вообще хотя бы его личное впечатление при поездках и при совершении им работы, то из-за этого, несомненно, не следует кричать о том, что все вопросы переводятся из Совнаркома в ЦК и наоборот. Это значит внести новую сумятицу и неразбериху, а суть дела от этого не изменится. Высшие органы необходимы для контроля и для того, чтобы некоторые вопросы отклонять.
Тут говорили и жаловались на то, что Президиум ВЦИК завален делами, и несмотря на то, что это – высшее наше учреждение, оно завалено делами чисто вермишельными. Но я бы спросил у всех присутствующих, сколько из вас прочитало десятки протоколов этих наших работ? Кто их прочитал от начала до конца? Наверное никто, потому что скучно, не дочитаешь. Я должен сказать, что всякий член нашей партии и всякий гражданин Республики вправе довести самый пустячный вопрос, самое пустячное обстоятельство до ВНИК. Этот вопрос пройдет через всю лестницу, через бюро и т. д. в Президиум ВЦИК, где он и будет рассмотрен. И так будет до полнейшего коммунистического перевоспитания трудящихся, которое наступит у нас через несколько десятилетий после полного завершения электрификации. Мы в этом отношении перемены не боимся.
Теперь я перейду к некоторым из записок. Тов. Минкин пишет:
Заявлял ли тов. Шляпников в Совнарком о безобразиях, творящихся в Наркомате внешней торговли, или же это приберегалось для выступления на съезде? Если заявление было сделано, то что было предпринято к устранению?
Чтобы ответить на этот вопрос, я обратился к товарищу Серебрякову, который более осведомлен, чем я. Он был назначен Центральным Комитетом в комиссию, в которую вошли товарищи Серебряков, Дзержинский, Крестинский, Лежава, для принятия мер к улучшению отношений Наркомвнешторга и Наркомвнудела, ибо имелись сведения у наших представителей за границей, что эти отношения далеко не удовлетворительны. На мою просьбу Серебряков отвечает на записку делегата Минкина следующим образом: «Тов. Минкин заявляет…» (читает).
После комиссии была создана еще подкомиссия. Очень легко играть в оппозицию, так как у нас безобразия происходят в каждом комиссариате, и неудачное упоминание о гарантиях и 30 000 служащих в техническом издательстве комиссариата очень характерно в том смысле, что тут вы всегда найдете вопиющие безобразия. То же самое вы найдете в каждой дивизии Красной Армии. Однако наша Красная Армия все время побеждала.
Все дело в том, что нужно своевременно обращаться к тому учреждению, которое должно исправлять, а не рассказывать об этом здесь, где мы не можем собрать точных сведений о том, что тов. Рязанов что-то слышал о каком-то товарище и ничего не проверил и точно не узнал. Это – демократический централизм? Нет, это вовсе не демократический и вовсе не централизм, а беспорядок и внесение хаоса. Жалобы нужно давать учреждениям партийным. Если оно не исполнит своего долга, пусть оно подвергнется строгому отчету.